Александр снова с удивлением посмотрел на жену. Как не странно, её аура не излучала агрессии. Обтеревшись, и обернув покрывало вокруг тела, как тогу, Александр вышел из бани, не ответив на вопрос жены и оставив её в явном замешательстве.
Ждать Азу пришлось не долго. Она, разъярённая, влетела в кабинет мужа уже через минут двадцать. Видимо, выбрав агрессивную форму общения, она с порога метнула в Александра кусок мыла. Кусок был довольно увесист и имел форму слегка вытянутого брикета с острыми углами, так что меткий бросок таким предметом можно было запросто квалифицировать, как покушение на нанесение тяжкого вреда здоровью главы государства, или террористический акт, ибо предмет летел ему прямо в голову.
Мгновенно на пути полёта «метательного снаряда» возникла Марта, которая приняла его удар на себя. Мыло стукнулось о броню кикиморки и упало на пол. Вслед за мылом к сидевшему за столом царю метнулась сама «террористка», но тоже попала в крепкие объятия охранницы.
— Отпусти! Отпусти, сука! — кричала, безуспешно пытаясь вырваться, Аза.
Александр сидел, уставившись взглядом в стол. Откровенно говоря, он не знал, что ему делать в этой ситуации. Начинать разборки? Или, что ещё хуже, — скандал? Бр-р-р… Ему и в прошлой жизни хватило «тёрок» с женой. Уйти и оставить дурную бабу здесь, «качать права» и издеваться над его помощниками⁈ Это не выход. Закрыть в чулане и слышать её тревожащие челядь вопли?
— Ну надо же⁈ Как не вовремя! — хмыкнув, произнёс Александр. — Разверни её сюда.
Марта как-то незаметно перетекла, оказавшись за спиной Азы. Та вскрикнула и «обмерла», повиснув у кикиморки на руках. Однако Санька видел, что жена находится в полном сознании.
— Ты что наделала, дура? — спросил царь ровным голосом, хотя в груди его всё клокотало. — Ты же всё разрушила. Ведь с этого самого мгновения того, что меж нами было — нет. Всё рассыпалось, как песчаный замок. Зачем ты это сделала?
— Меж нами ничего и не было! — выкрикнула Аза.
Санька вздохнул, понимая, что она права.
— Послушай меня внимательно, мать моего сына… Послушай внимательно. И открой глаза, не дури.
Аза покрутила головой.
— Страшно? — Александр криво усмехнулся. — Не бойся, я не убью тебя. И даже не трону пальцем. Отныне ты станешь жить на женской половине. Сына я заберу к себе. Обслуживать тебя станут твои соотечественницы, охранять — братья. Если они захотят, конечно. Марта прикажи Домануку, Булгайруку, Салтанкулу и Мамстрюку прийти сюда. Отпусти её и усади в кресло, но не давай подняться. Станет орать, завяжешь ей рот. Попытается встать с кресла привяжи её к ножкам и… Ты поняла?
— Да, господин. Я послала за Темрюками. Они уже не спят и приводят себя в порядок.
— Кинжалы у них не забирайте, но стерегитесь.
— Мы всегда стережёмся.
Санька сидел за столом и морщился от чувств, кипящих у него в груди. Да, он не был идеалом, или каким-то особенно продвинутым в укрощении страстей человеком. Медитации помогали ему сконцентрироваться, но не делали его бесчувственным. Он остро переживал предательство и несправедливость. Практически случайно обретя силу света, Санька не стал бездушным «солнцем». Он был в человеческом плане обычным, если не считать некоторые чисто «технические» способности, существом. Существом, подверженным всем человеческим слабостям.
В кабинет вошли братья жены. И с любопытством заозирались. В этом помещении дворца они ещё никогда не были. А помещение сильно отличалось от остальных. В нём стоял мягкий кожаный диван, четыре низких мягких и удобных даже по внешнему виду, кресла, резной письменный стол, каких ещё ни где джигиты не видели. За спиной царя во всю высоту и ширину стены стояли книжные полки. Они не знали, но за полками имелся тайный проход в соседнюю комнату, в которой тоже хранились древние свитки и книги.
— Зачем звал, государь? — спросил старший сын князя Темрюка Доманук. — Как твоё здоровье?
— Здоровье моё хорошее, слава Богу, а вот настроение плохое.
— Что-то случилось, государь? — явно нервничая, спросил Доманук.
— Сначала хотел спросить вас, джигиты, как вы поступаете с жёнами, которые пытаются вас поколотить?
Джигиты нахмурились и выпрямили спины ещё круче, выпятив переднюю часть тела «колесом».
— Почему спрашиваешь? — осторожно поинтересовался Доманук.
— Ответь на вопрос! — приказал царь, сурово глядя на черкесов.
Доманук насупился, пожевал ус и неохотно ответил.
— Мужчины нашего племени бьют таких жён плётками.
— Сильно бьют?
— Сильно, государь, почти всегда до смерти, — Доманук нахмурился. — Но почему ты спрашиваешь?