— Туше! — крикнул, резко выдохнув, он и отшагнул назад.
Второй тур они сходились осторожно, как два кота, готовых вот-вот броситься навстречу друг другу. Палки постукивали кончиками или делали обводные финты, уходя от соприкосновения и пытаясь найти брешь в обороне.
Александр чувствовал тяжесть меча и с удовольствием ощущал, как эта тяжесть передаётся его телу, а тело, сопротивляясь напрягает мышцы, выстраивая из них систему. И Санька уже в который раз понимал, что система живёт своей «жизнью». Он мог бы сейчас взять в левую руку второй меч, и он тоже жил бы своей жизнью. И это не ощущалось Санькой, словно кто-то вместо него машет мечами. Совсем нет. Это делал он сам, получая от работы ума и тела искреннее наслаждение. И он взял в левую руку второй меч. Адашев же только тяжело вздохнул.
— Марта, — позвал царь.
Марта вошла тихо отворив двери и начала крадучись, словно одетая в доспехи кошка, приближаться к дерущимся.
— Присоединяйся к Даниле Фёдоровичу.
— Присоединилась, — коротко сказала она, и кинулась в битву со стороны Санькиной левой руки.
Они дрались долго. Адашев выдохся и Александр вызвал сразу трёх воительниц, словно стоявших за дверьми в коридоре. С их появлением темп боя ускорился. Когда Александру противостоял Адашев, они с Мартой темп сдерживали, чтобы ненароком не ранить дворецкого случайным отскоком меча.
Когда же Адашев, тяжело дыша, отошёл в сторону и присел на скамью, сбросив краги, царь завертелся таким «волчком», что буквально слился с воздухом. Во дворце стоял грохот, словно в железные бочки одновременно били два барабанщика. Санька услышав в грохоте музыку, даже подобрал некий синкопический ритм[1], в котором так и продолжил отражать и наносить удары.
Адашев смотрел на царский «танец с бубнами» с интересом, но без ажиотажа, ибо видел сие действо и участвовал в нём не единожды. Поражало его одно, как и почему не мнутся доспехи воительниц? Палка ведь была не совсем палкой, ибо в неё, для веса, был вставлен железный прут. Так что, весил деревянный меч не меньше обычного.
[1] Синкопа — лат. Syncopa — «обрубание»; в музыке — смещение акцента с сильной доли такта на слабую, вызывающее несовпадение ритмического акцента с метрическим.
Глава 6
Бой на деревянных мечах Александра немного отвлёк, но не более того. Его разделённая на несколько частей сущность не позволяла полностью отключиться от возникшей проблемы. Пока одна часть Санькиной сущности отвлекалась на контроль и управление руками и телом, другая его часть «перемалывала» вдруг образовавшуюся ситуацию.
Но хоть агрессию Саньке подавить удалось. Агрессию, возникшую не к Азе и её братьям, а к себе. Он понял, что возомнил себя «всевидящим гуру», одаривающим всех окружающих благодатью и силой. А оказалось, что некоторые его окружающие смеются над ним, поглощая его силу просто для того, чтобы у него, у Саньки, стало её меньше.
И самое по-настоящему страшное, что Александр не знал, сколько таких «тёмных сущностей» его окружает. Он не смог увидеть темноту Азы с братьями, не видит, скорее всего, и других. Придётся становиться параноиком и подозревать всех? Но это ведь путь к сумасшествию! Однако кто даст гарантию, что привлечённые им к управлению государством бывшие тёмные, не скрывают свою тёмную сущность под покровом света? А вдруг они в один «прекрасный» момент сбросят покровы и проявят себя во всей демонической «красе»?
— И тогда этой земле и людям, что здесь живут — точно «крындец», — подумал Александр и, грустно покивав головой, добавил. — Успеть бы самому вовремя смыться.
Александр почесал потный затылок.
— Кстати, на счёт «смыться», — вслух сказал он. — Пошли, Фёдорыч, обмоемся.
— Ты ж, вроде, только что из мыльни…
— Ну, что ж делать? Погорячился немного. Не хочешь?
— Ты ж знаешь, государь. Я не очень горазд в мыльню ходить по любому случаю. За день ещё многажды раз вспотеешь. Не бегать же каждый раз мыться? Так… Умыться в кадушке, да обтереться рушником, и будет.
— Согласен, Фёдорыч. Но всё же пойду-ка я обмоюсь. Так и стоят перед глазами мозги этого дурня Салтанкула.