Крымскому хану оставалось идти через пустынные безводные солончаковые степи на русский Ростов пешими отрядами. Но там ведь был не только Ростов. Русские поставили крепость Таганрог, Танаис и восстановили Азов. Разведчики докладывали, что и выше по течению реки Дон установлены городки, где проживают служилые люди, полностью вооружённые и готовые прийти на помощь своим городам. Давлет Гирей не знал, что делать и решил остановился на попытках выдавить русских из Керчи, отдав руководство военными действиями сыновьям.
Единственное, что, как казалось Давлету, он сделал правильно, это сразу, как очнулся, отправил гонцов к Польскому королю и к Литовскому князю. Он просил их помочь справиться с русским царём. Однако прошло уже шесть месяцев, а ни его посланников, ни каких иных посольств в Бахчисарай не пришло.
Глава 2
Зато жизнь города Ростова царя Александра порадовала. Город-порт разросся, особенно его береговая инфраструктура. Помимо причалов были возведены крытые склады для зерна, изделий из пеньки, пиломатериалов, площадки для леса-кругляка. Все эти, и не только, товары отправлялись на экспорт.Завозили морем в основном товары из Испании: оливковое масло, вина, фрукты, кожу и, прежде всего, шерсть-сырец, а также металлы. Картофель, не смотря на запрос Ростовских купцов, испанцы пока не привозили, хотя в Испании он уже был. Это Александр знал точно.
Парусник царя поднялся по правому судоходному рукаву Днепра и Александр увидел свой дворец, собранный из пяти деревянных срубов. Центральный сруб поднимался выше четырёх угловых на один уровень.
Он не был дома больше трёх месяцев и, к собственному удивлению, чувствовал, что соскучился по жене, которую он, в принципе взял в жёны не по любви, а по расчёту. Александру были нужны войска Темрюка Илдаровича для войны с крымским ханом и османами. Сын, с которым у него была налажена постоянная ментальная связь, Александра немного «пугал». В свои шесть месяцев он уже с удовольствием ползал на четвереньках и был вполне разумен. Санька боялся, что и в новорожденного сына могла вселиться какая-нибудь заблудшая душа взрослого «попаданца», с уже сформировавшимся характером и привычками, с которыми придётся просто смириться.
Пугало то, что ментальная связь с сыном не позволяла Александру погружаться в него, как в других людей. По каким-то причинам внутренний мир сына был для отца закрыт. Как с некоторых пор стали закрыты ментальные матрицы его европейских «партнёров».
Аза услышала радостные крики за окнами и, выглянув в окно, увидела на реке знакомый корабельный силуэт и необычные паруса шхуны, корабля, собираемого в это время только на русских верфях. Громыхнул залп корабельного салюта. Ему повторил пушечный залп крепости. Затрубили горны, забили барабаны, зазвонил колокольный перезвон.
— Ну вот, твой папка приехал! — сказала Аза с тревогой в голосе.
Сын посмотрел на мать, и подполз к её ногам.
— Не смогу я тебя поднять, малыш, — сказала с виноватой улыбкой Аза.
За три месяца «малыш» потяжелел на пять килограмм и покрупнел на двадцать сантиметров. Поднять-то мать его, не смотря на хрупкость конституции тела, наверное бы смогла, но удержать на руках почти метрового «младенца» было бы весьма проблематично. А на ноги ставить сына Аза не решалась. Вроде, как рано ещё. На улицу «малыша» относила одна из воительниц, по двое охранявших её и сына круглосуточно. Кикиморка была нежитью сильной даже на вид и справлялась с переноской сына-богатыря относительно легко.
Аза поначалу ревновала мужа к воительницам, но, когда тот объяснил жене, что это не женщины, а «обычная» русская болотная нежить, о которой он ей рассказывал и, что уж с нежитью он «никогда и ни за что», Аза успокоилась. А когда узнала, что кикиморки у её мужа служат по «контракту», согласно которому навредить ему, или его семье не могут физически, стала доверять им в полной мере. Особенно, когда увидела, как они владеют оружием.
— Здесь подождём, — сказала Аза. — Не годится нам бежать сломя голову.
Она перешла к другим окнам, выходившим на центральный вход во дворец и главные ворота городской крепости, от которых прямиком ко дворцу вела прямая, как стрела, улица. Царь со свитой появился не скоро. Аза уже устала жать и прилегла на диван. Её, коротким словом: «едут», к окну позвала охранница.
Царь ехал на гнедом жеребце в игравших на закатном солнце доспехах. Барабаны били: «Тра-та-та, тра-та-та. Вышла кошка за кота. За Кота Котовича. За Сидора Петровича». Так учил своих барабанщиков барабанить царь. Так они и барабанили.