Целеустремленная учеба во Фрейберге
Горная академия во Фрейберге пользовалась в те времена мировой известностью. И если в этот затерянный на отрогах Рудных гор крошечный городок, обязанный своим рождением открытию залежей серебряных руд, теперь со всех концов света съезжались геологи, минералоги и специалисты горнорудного дела, то главная заслуга в этом принадлежала одному из самых известных ее преподавателей — Абрааму Готлобу Вернеру. В письме к Вернеру от 25 июля 1790 года (в связи с пересылкой ему работы о рейнских базальтах) основателя геогнозии и металлургической науки Гумбольдт сравнивал с великим шведским систематизатором растений и подчеркивал, что Вернер «делает для минералогии столько, сколько сделал для ботаники Линней». В этих словах не было и тени лести, это совершенно искреннее признание той выдающейся роли, которую сыграли работы молодого Вернера в научном изучении земной коры.
Вернер, глава нептунистов, стоя за кафедрой, отстаивал свои идеи красноречиво и темпераментно, однако в шахте он также чувствовал себя почти как дома, не менее уверенно, чем в большой аудитории или в лаборатории. Смысл науки он, подобно другим подлинно выдающимся ученым, видел в служении на благо человечества.
Познакомившись с планами Александра Гумбольдта, Вернер их одобрил и выразил готовность оказывать ему посильное содействие. Для начала он прикрепил к нему одного из самых сведущих в горном деле студентов — Карла Фрайеслебена, которому и поручил сопровождать Гумбольдта в поездках по шахтам и рудникам.
«Я очень, очень доволен жизнью во Фрейберге», — говорится в одном из первых писем Александра. «Здесь я смогу осуществить все свои научные планы, с которыми я сюда приехал. Дел накопилось много, и я приступил к ним сразу по приезде. Почти каждое утро с семи до двенадцати часов я провожу в шахтах, в послеобеденное время у меня аудиторные занятия, а по вечерам я выхожу поохотиться, как это называл Форстер, за мхами».
Фрейбергский «семестр» Гумбольдта проходил под явным влиянием личности и идей Вернера. К Вернеру у Александра было особое отношение: тот был для него не только опытным научным руководителем, блестяще знавшим свой предмет, но также добрым наставником и остроумным собеседником, общение с которым будоражило мысль и воображение, побуждало к самостоятельному научному поиску.
И тогда, и годы спустя Гумбольдт отдавал дань глубокого уважения «всеохватывающему и упорядочивающему духу» Вернера, тем не менее его признательность «Линнею в области минералогии» оказалась не столь пылкой, как благодарная память о Георге Форстере. Между Вернером и Гумбольдтом все-таки не возникло той степени духовной близости, что установилась с Форстером; сыграл свою роль и тот факт, что в споре между нептунистами и вулканистами Гумбольдт встал на сторону противников Вернера, точка зрения которых казалась ему более убедительной. Венский профессор физики, автор нескольких научно-популярных книг Эдмунд Райтлингер, один из восторженных «гумбольдтианцев», добрую сотню лет спустя после рождения Гумбольдта определит вклад Вернера в естествознание своего времени так: «Он стал законодателем юного народца, рвавшегося в недра гор, он предписывал ему метод и язык. Подобно Винкельману, будившему любовь к сокровищам античного искусства, Вернер учил разбираться в куда более древних каменных памятниках, возведенных самой природой, и восхищаться ими».
Итак, во Фрейберге Гумбольдт на восемь с лишним месяцев (с середины июня 1791 года по конец февраля 1792 года) с головой уходит в изучение горного дела. Даже ближайшие его друзья стали получать от сверхзанятого будущего «горного асессора» очень мало вестей.
«Александр фон Гумбольдт, — читаем мы в письме Форстера к Якоби от 6 августа 1791 года, — сейчас во Фрейберге и начинает от меня отдаляться. Вильгельм для меня давно уже все равно что умер, он собирается жениться в Эрфурте на какой-то девице фон Дахеръэден и в нынешнем настроении, похоже, намерен устраниться от всякой общественной деятельности, о чем при его талантах можно только сожалеть, Александру же, наоборот, хотелось бы побольше такой деятельности, быть на виду и в самой гуще событий, блистать и бороться, но у него нет для этого физических данных».