Гумбольдтово «азиатское путешествие» не поднимало научной целины, и если все же имело существенное научное значение, несопоставимое на первый взгляд с ценностью и объемом собранных данных, и немалый резонанс в научном мире, то только благодаря необыкновенной работоспособности Гумбольдта, его отточенному долгим опытом зоркому взгляду, незаурядному аналитическому уму и редкой интуиции, а также благодаря удачному разделению труда между обоими сопровождавшими его учеными и энергии этих молодых профессоров [33]. На них Гумбольдт возлагал особые надежды еще и потому, что сам он, кроме того, был весьма загружен своим «Космосом» и вполне отдавал себе отчет в том, что ему остается не столь уж много времени на завершение важнейших планов. Во втором большом путешествии Гумбольдту именно поэтому важны были не столько частные наблюдения, сколько проверка вырисовывавшейся у него концепции физики Земли, ее дополнение новыми мыслями и фактами, — концепции, которую он хотел сделать теперь всеобщим достоянием и передать как завещание молодому поколению естествоиспытателей.
Взглянем же еще раз на важнейшие, подкрепленные итогами «азиатской поездки» составные части Гумбольдтовой концепции единства природы и космоса. Он первым указал на основополагающее значение почвенных условий и их влияние на людей, растения и животных и на условия развития органической жизни. Сравнивая между собой природу Европы, Америки и Азии, он стремился вскрывать закономерности в сфере воздействия земной коры на органическую жизнь. Для обоснования своих представлений о процессе образования земной коры Гумбольдт во время «азиатской поездки» особенно интересовался возрастной последовательностью залегания слоев, а также изучавшимися в каждой из трех частей света вулканическими явлениями. Огромная масса собранных за всю жизнь частных наблюдений укрепила его в правильности идеи вулканизма. «Эта глубокая внутренняя связь между столь многими явлениями, — писал он, — рассмотрение вулканической деятельности как действия земного ядра на кору Земли прояснили множество геогностических и физических проблем, считавшихся неразрешимыми». Вывод о том, что строение Земли является не только геологической, но и общефизической проблемой, был значительным прогрессом в научном познании.
Нептунист Гёте скептически отнесся к новейшим наблюдениям и мыслям вулканиста Гумбольдта. Хотя требование Гумбольдта «трезво принимать к сведению геологические предметы и только основываясь на них строить свои концепции» для его, Гёте, «церебральной системы» совершенно неприемлемо, как он писал 1 декабря 1831 года Вильгельму фон Гумбольдту, он все же «с истинным участием и восхищением наблюдал, как то самое, в чем я никак не мог себя убедить, у него выстраивается в стройную систему, опирается на огромную массу его знаний и скрепляется воедино силой его бесценного характера». Слова Гёте: «Тот, к кому я не могу подобрать эпитета», сказанные в этом письме, относились к младшему Гумбольдту; а в письме к Цельтеру от 5 октября 1831 года он называл Александра фон Гумбольдта мастером убеждения. «Я уверяю: наш завоеватель мира является, быть может, величайшим мастером живого слова».
Искусством этим Гумбольдт владел виртуозно. Карл Риттер, приветствуя «Центральную Азию» Гумбольдта как «важнейшую книгу, выходящую сейчас в Германии», писал автору: «Вы в курсе всех научных наблюдений, которые проводились в течение последних веков, и с присущей вам проницательностью вы всё умеете связывать воедино, и из собранных и изученных материалов вы часто извлекаете все новые великолепные мысли, с неожиданной ясностью высвечивающие исследуемое целое» [34].
Одним из ценных последствий «азиатского путешествия» Гумбольдта явилось создание целой сети метеорологических и геомагнитных наблюдательных станций, постепенно охватившей весь земной шар. При этом сначала думали не столько о привычной для нас сегодня службе погоды, сколько о сравнительном изучении причин температурных различий на Земле. Гумбольдт и сейчас продолжал неустанно работать над своими изотермами. И в европейской и в азиатской части России он нашел себе немало помощников, которым он оставил термометры с поручением сообщать ему результаты текущих замеров температуры. В Петербурге, в императорской Академии наук, с 1828 года работал бывший профессор физики Казанского университета Адольф Теодор Купффер, который стал едва ли не главной «движущей силой» в осуществлении подсказанной Гумбольдтом идеи устройства таких наблюдательных станций. Сеть этих станций впоследствии протянулась от Петербурга до самого Пекина и через Берлин была связана соответствующей западноевропейской сетью, а там, среди других ученых, с особым энтузиазмом трудился над обработкой получаемых результатов друг Гумбольдта Араго. Что же касается геомагнитных измерений, то Карл Фридрих Гаусс и Вильгельм Вебер в Геттингене разработали эффективную методику измерения сил земного магнетизма.
33
Заключение автора о том, что научное значение результатов путешествия Гумбольдта в Россию связано лишь с личными качествами Гумбольдта и сопровождавших его немецких ученых, неверно. Следует отметить, что во всем путешествии Гумбольдт постоянно опирался на помощь и материалы, предоставленные ему русскими учеными. Он знакомился с музеями, кабинетами и лабораториями Академии наук в Петербурге и Московского университета. На Урале Гумбольдтом были использованы подготовленные для него материалы горных заводов, а сбор коллекции минералов и горных пород осуществлялся специально выделенной геологической экспедицией. В поездке Гумбольдта сопровождали, кроме немецких ученых X. Эренберга и Г. Розе, также Ф. И. Швецов, А. К. Качка, Д. С. Меньшенин и другие, а по Южному Уралу — русские ученые Э. К. Гофман и Г. П. Гельмерсен. Сам А. Гумбольдт в письме Е. Ф. Канкрину от 15 сентября 1829 года отмечал, что «д-р Гофман и д-р Гельмерсен, сопровождавшие нас в Кыштым, очень приятные, знающие молодые люди, дали нам много разъяснений по геогностическим условиям Южного Урала».
После окончания путешествия продолжалась оживленная, переписка А. Гумбольдта с русскими учеными. Сообщенные ими данные помогали Гумбольдту при обработке собранных материалов и написании его капитального труда «Центральная Азия», опубликованного на французском языке в 1843 г. — Прим. И. Б.
34
Труд А. Гумбольдта «Центральная Азия» был опубликован на русском языке в 1915 г. Вступительные статьи к этой работе были написаны В. А. Обручевым и Д. Н. Анучиным. — Прим. И.Б.