Большая часть дореволюционных исследований по судебной реформе, ее подготовке и проведению создана в XIX в. представителями либерально-буржуазной историографии, в частности представителями государственной школы.
История дореформенного суда, крупные недостатки действовавшей в стране системы судоустройства и судопроизводства обстоятельно показаны в работах К. Д. Кавелина, Ф. М. Дмитриева, В. Линовского и Я. И. Баршева83.
По истории судебной реформы в пореформенный период наиболее крупные работы были созданы М. А. Филипповым, Г. А. Джаншиевым и А. Тимановским84. Хотя этим работам присуща всемерная идеализация судебных уставов, все они представляют значительный интерес.
Более детальное изучение истории подготовки судебной реформы и всех ее институтов возобновляется в начале XX в. Наиболее заметными являются исследования И. В. Гессена и коллективные монографии «Судебные уставы 20 ноября 1864 года за пятьдесят лет», «Судебная реформа»85. Работа Гессена хороша тем, что в ней обобщается судебная практика вновь созданных судебных органов, сравниваются многие судебно-процессуальные институты пореформенной России с подобными институтами стран Западной Европы. Однако в ней отсутствует история судебной реформы. В двух названных коллективных монографиях привлекается богатый архивный материал, однако, изложение ряда вопросов нуждается в большей полноте и точности.
Для уяснения истории судебной реформы значительный интерес представляют сочинения А. Ф. Кони и особенно его книга «Отцы и дети судебной реформы»86. Все работы этого выдающегося судебного деятеля и ученого-юриста пронизаны идеями гуманизма и справедливости.
Неплохо изложена история разработки и содержание судебных уставов в учебных курсах И. Я. Фойницкого, Е. В. Васьковского и В. К. Случевского87. Этих авторов можно упрекнуть в том, что они несколько идеализируют судебную реформу и не вводят в оборот новых данных по ее истории.
После Октябрьской революции одним из первых исследователей судебной реформы стал М. Н. Покровский88. В характерной для него манере Покровский выводит необходимость судебной реформы из развития капитализма в России. Не вводя в научный оборот новых данных, все изложение судебной реформы он основывает, главным образом, на работах И. В. Гессена, П. Барсукова и А. А. Головачева.
Глубокое изучение судебной реформы возобновляется после Покровского только в 50-е годы. В 1957 г. появляется книга профессора М. А. Чельцова-Бебутова89, в которой серьезно анализируются судебные уставы, принятые 20 ноября 1864 г. Вместе с тем в работе не рассматривается история принятия этих уставов и идейная борьба вокруг судебного преобразования.
В дальнейшем углубленное изучение истории судебной реформы провел Б. В. Виленский, который опубликовал две фундаментальные работы в 1963 и 1969 гг.90 Однако, он, как и его предшественники, обошел молчанием подготовку и принятие «Основных положений преобразования судебной части в России». Не раскрыт им также вопрос о борьбе различных группировок за содержание судебной реформы, не выяснена взаимосвязь крестьянской реформы с судебной. Во многом эти пробелы устранены в исследовании М. Г. Коротких91.
Судебная реформа и ее последующая судьба были освещены также в вузовских учебниках92.
В зарубежной историографии до сих пор не создано работ, которые бы приводили новые идеи, источники или данные по судебной реформе. В XX столетии к судебной реформе обращались М. Карпович, Бернард Парес, В. Гитерман, Б. Уортман, Ф. Кайзер93 и др. Во всех этих работах развиваются концепции, выдвинутые еще русскими дореволюционными авторами. Из современных зарубежных исследований заслуживают внимания работы Теодора Тарановски, поместившего свою статью в сборник «Великие реформы в России 1856—1874», вышедшей в издательстве МГУ94.
Несмотря на все приведенные работы, целый ряд вопросов, связанных со смыслом, характером и целями судебной реформы 1864 г., продолжает оставаться до конца не выясненным.
Реформа телесных наказаний, по жалуй, как ни одна другая реформа Александра II, разработана в отечественной историографии весьма слабо. Может быть, здесь сказалось распространенное отвращение во многих «мыслящих и сердечных людях» к этим способам воздействия и нежелание лишний раз возбуждать их на страницах печати. Сама специфика этой темы была доступна прежде всего юристам и, конечно, наиболее смелым и талантливым политическим деятелям, писателям и публицистам, способным вынести проблемы телесных наказаний на всеобщее обозрение, как укор существующему строю.