Современники подметили многие детали его посещений, писали, что он очаровал московское общество своей стройностью и красотой в щегольском красном кавалергардском мундире. Но более всего он привлек симпатии москвичей необыкновенной приветливостью, редкими в его годы обходительностью и вниманием ко всем людям, с которыми ему приходилось общаться. Мердер не мог налюбоваться своим питомцем, однако в то же время выражал свое беспокойство по поводу его недостатков, главным образом его апатии в борьбе с трудностями. По возвращении из Москвы воспитатель тем не менее отлично аттестовал наследника царю, который выразил полное свое удовольствие сыну, заметив: «...Ты не можешь сделать меня довольным иначе, как всегда учась с тем же прилежанием»131. Вместе с тем Николай I интересовался изъянами сына и особенно строго взыскивал с него за ослушание воспитателю.
Как-то, узнав о резком ответе его на замечание Мердера, император сказал ему: «Уходи! Ты не достоин подойти ко мне после такого поведения, ты забыл, что повиновение есть долг священный и что я все могу простить, кроме неповиновения».
По требованию Николая I, Мердер перечислил основные недостатки цесаревича: надменность, неподатливость при исполнении приказаний и страсть спорить, доказывающая желание быть всегда правым. «...Все это, — заметил воспитатель, — имеет началом гордость». Царь решил, что сын лишится права носить мундир по воскресеньям, если когда-либо покажет малейшее непослушание. Строгую эту меру взыскания не пришлось, впрочем, применить ни единого раза132. В 1832 г. учителем немецкого языка был В. А. Эртель, а английского — С. И. Варранд. Первый был библиотекарем Академии наук и Академии художеств, а второй, приглашенный из пансиона Муральта, как искусный наставник в 1836 г., был принят в лекторы С.-Петербургского университета. Он составил себе известность превосходным учебником английского языка, изданным на французском языке в 1837 г.
Варранд занимался переводами, а Эртель, кроме прямых упражнений в немецком языке, репетировал, по-немецки же, естественную историю. Академик К. А. Триниус читал естественную историю, а наставник математики академик Э. Д. Коллинс — физику. Математике посвящалось 4 урока в неделю. Жилль, после сообщения знаний географии на французском языке, занимался с великим князем исторической геометрией и историей, повторяя уроки преподавателя истории Липмана133.
Накануне дня своего рождения Александр подвергся большой опасности. Катаясь верхом на любимом коне Малек-Аделе, он пустил его на Царицыном лугу, по своему обыкновению, сначала в галоп, потом в карьер и очутился неожиданно перед канатом, окаймляющим плац. Не ожидая встретить эту преграду, Александр решил круто повернуть коня, но Малек-Адель, будучи превосходным скакуном, не подчинился наезднику и перепрыгнул через канат. Александр упал на мостовую и лишился чувств. К счастью, не оказалось никаких повреждений, кроме травмы мышц правого плеча. «Испуг мой, — пишет Мердер, — был невыразим»134.
Лето наследник провел в кадетском лагере. Произведенный императором в чин ротмистра, он в качестве офицера на учениях уже стал командовать взводом.
Взыскательный Николай предъявлял к сыну все новые и новые требования. И надо отдать должное, Мердеру, ему не раз приходилось защищать Александра от гнева родителя.
С осени 1832 г. у Мердера стали проявляться первые признаки тяжелой болезни сердца. В марте 1833 г. он в сопровождении семьи вынужден был выехать на лечение за границу. В день его отъезда император за самоотверженное исполнение им в течение 9 лет обязанностей воспитателя наследника пожаловал ему звание генерал-адъютанта.
С 1833 г. по настоянию царя наследнику стали читать курсы: по фортификации — инженер генерал-майор X. X. Христиани, директор инженерного училища, а по артиллерии — инспектор классов артиллерийского училища капитан Е. X. Вессель, лекции которого отличались строгой научностью.
Преподавателем химии был определен академик Г. И. Гесс, который считался в то время одним из лучших отечественных химиков135.
После отъезда Мердера цесаревич поддерживал с ним постоянную переписку, всячески ободряя и утешая своего воспитателя. Последнее письмо им было написано 14 апреля 1834 г., где он называл Карла Карловича вторым отцом и сообщал, что через неделю наступает его совершеннолетие, и Сперанский готовит его к присяге. Однако, когда Александр писал это письмо, Мердера уже не было в живых. Он скончался в Риме 24 марта 1834 г. В мае следующего года прах Мердера был перевезен из Рима в С.-Петербург, где и предан земле 28 мая на Смоленском кладбище136.