На финальной стадии германо-французского конфликта, получившего в истории название «военная тревога», в мае 1875 г. в Берлин в сопровождении Горчакова прибыл Александр II. Император способствовал успокоению распространившейся в Европе тревоги.
Сознавая, что авантюра Германии провалилась, О. Бисмарк заверил русского монарха в мирных намерениях Берлина. Фактически Россия спасла Францию от неизбежного вторжения немецких войск.
Перед отъездом из германской столицы Горчаков направил всем русским посольствам и миссиям следующую телеграмму: «Император покидает Берлин, вполне уверенный в господствующих здесь миролюбивых намерениях, обеспечивающих сохранение мира»118.
Эта телеграмма привела Бисмарка в бешенство. Он саркастически заявил в лицо Горчакову, что русскому канцлеру, очевидно, хочется прослыть «спасителем Франции». Он говорил, что для прославления канцлера-миротворца можно устроить театр в германском посольстве в Париже и там показывать русского дипломата в виде ангела-хранителя, в белой одежде, с крыльями и надписью: «Горчаков покровительствует Франции». По свидетельству самого Бисмарка, он жаловался и царю на «нечестный» поступок Горчакова. Александр слушал германского канцлера молча, покуривая и слегка улыбаясь. Его ответ Бисмарку не лишен был дипломатического лукавства. Царь заметил, что не следует принимать всерьез всякое проявление «старческого тщеславия»119.
Краткие выводы
Главной задачей внешней политики правительства Александра II 1856—1871 гг. являлась борьба за отмену унизительных для России условий Парижского трактата, запрещавших иметь военный флот и арсеналы на Черном море. В этот период великих внутренних преобразований Петербургский кабинет, занимаясь поисками союзников для выхода из изоляции и реабилитации законных прав государства на южных границах, действовал исключительно мирными средствами.
Именно тогда во всем блеске проявилась выдающаяся деятельность министра иностранных дел, канцлера (с 1867 г.) А. М. Горчакова, настойчиво боровшегося за сохранение и упрочение престижа своей Родины. Решающее слово во всех внешнеполитических акциях России оставалось за Александром II, который всецело доверял своему канцлеру. С глубоким сознанием личного достоинства и ответственностью за свою державу, с присущим ему тактом и выдержкой, император стремился развязывать сложнейшие хитросплетения международных отношений.
Политика Российской империи по отношению к другим державам определялась их позицией в вопросе пересмотра отдельных статей Парижского мира. Тюильрийский двор, учитывая австро-русское соперничество на Ближнем Востоке, рассчитывал на поддержку Петербурга в австро-французском конфликте из-за земель в Северной Италии.
Зимний дворец, в свою очередь, надеялся за это получить помощь Парижа в решении восточного вопроса.
Сближение России и Франции, наметившееся на Парижском конгрессе, не прекращалось вплоть до 1863 г.
Польское восстание 1863 г. и неудачная попытка англо-франко-австрийской дипломатической интервенции в польском вопросе привели к охлаждению франко-русских отношений и сближению России с Пруссией. Берлин пытался использовать улучшение отношений с Петербургом для решения главного своего вопроса — воссоединения Германии, обещая поддержать Россию в ее требованиях по отмене ограничений на Черном море.
В датско-прусской войне 1864 г. из-за Шлезвига и Голштинии, находящихся в подчинении у Дании, в австро-прусской войне 1866 г. и во время франко-прусской войны 1870 г. Россия придерживалась позиции благожелательного нейтралитета по отношению к Пруссии.
В результате последней войны распалась «крымская система», был выведен из строя соперник России на Востоке — наполеоновская Франция, возросло влияние России в Турции. Эта благоприятная для страны внешнеполитическая обстановка позволила петербургскому кабинету при содействии Пруссии отменить ограничительные статьи Парижского мира. Лондонская конференция 1871 г., утвердившая это решение, стала крупной дипломатической победой России.
В 1873 г. был создан так называемый «союз трех императоров» — соглашение между Александром II, Вильгельмом I и Францем-Иосифом, предусматривающее первоначально военную помощь в случае нападения четвертой державы. Союз рассматривался также как преграда для сил революции и национально-освободительных движений. Однако этот альянс не разрешал противоречий между союзниками, не устранял русско-австрийского соперничества на Балканах; Россия не могла допустить вторичного разгрома Франции, к чему стремился Бисмарк.