Все биографы Александра II сходятся в том, что поворотным моментом в окончательном формировании убеждений будущего императора стала злосчастная Крымская война, изменившая многие из внушенных ему представлений о путях дальнейшего развития России. То, что казалось ему незыблемым и единственно верным, не выдержало испытаний в соприкосновении с реальностью. Серия поражений русской армии, считавшейся лучшей в Европе, обнажила застарелые проблемы, решение которых под разными предлогами откладывалось со времен Екатерины Великой. Первая европейская держава оказалась, употребляя позднейшее определение, «колоссом на глиняных ногах», бессильным перед лицом более развитых европейских государств – Англии и Франции. Архаичность экономической и политической систем России требовала неотложного ее обновления. Кто знает, быть может, к этому горькому выводу после столь же унизительных, сколь и неожиданных поражений русской армии в Крыму, пришел и Николай I, но не в его силах было признать крах той самой системы, которую он последовательно строил с момента восшествия на престол. Он предпочел умереть, оставив сыну завет – «держать всё». «Воспитанный в духе идеалов отца, – отмечает современный французский историк Элен Каррер д’Анкосс, – верный сын, Александр II внимательно отнесся к этому последнему наказу; но он стал императором, а Россия, которой он должен был править, уже была не той, которую хотел сохранить отец»[9]. Именно в поражении России в Крымской войне все исследователи видят истоки будущих Великих реформ Царя-Освободителя, о чем речь впереди.
Что же касается представлений Александра Николаевича в области внешней политики России, то они, вплоть до окончания войны, доставшейся ему в наследство, определялись внушенным отцом убеждением в незыблемости союза легитимных монархий против попыток пересмотреть итоги войн с Наполеоном. Правда, и здесь предательство давней союзницы, Австрии, фактически переметнувшейся на сторону англо-франко-турецкой коалиции, побудит императора Александра серьезно скорректировать свою позицию в этом вопросе. Ему хватит здравого смысла отрешиться от внушенных предубеждений и недавних обид, связанных с Крымской войной, и пойти навстречу Наполеону III, который протянет молодому царю руку дружбы.
Как себе представлял будущий император отношения с Францией? Свидетельства об этом можно встретить в депешах, направлявшихся в Париж из французского посольства в Петербурге. В качестве примера можно привести одно из таких высказываний, относящихся к началу 1850-х гг.
«Из всей Императорской семьи, – сообщал в Париж временный поверенный французского посольства граф де Райневаль, – наследный великий князь более других расположен к Франции. Его друг детства, с которым я часто разговаривал о нем, сказал мне, что он весьма интересуется всем, что делает Принц-Президент[10], что он проявляет самый живой интерес ко всему, что имеет отношение к Его Высочеству (т. е. к Луи-Наполеону. – П.Ч.), и что он внимательно читает все депеши, поступающие из Парижа. В последний раз он попросил его достать ему военную медаль, которую Принц учредил для нашей армии. Он мне сказал также, что в излияниях своих дружеских чувств великий князь часто повторял, что, когда он станет Императором, то установит самые лучшие отношения с Францией, так как осознает ту большую пользу, которую имел бы для двух стран искренний союз»[11].
Таков в самых общих чертах портрет будущего императора Александра II ко времени, когда ему доведется вступить в политический диалог с Наполеоном III.
Оставим для последующих глав рассмотрение тех реформ, которые предстояло осуществить Царю-Освободителю. Обратимся теперь к его французскому «кузену», чей портрет и государственная деятельность будут даны в более завершенном виде, учитывая то обстоятельство, что император французов утратил престол в то время (сентябрь 1870 г.), когда Александру II оставалось царствовать еще более десяти лет.
Наполеон III
10
Речь идет о Луи-Наполеоне Бонапарте, занимавшем в то время пост президента Французской республики. – П.Ч.
11
ААЕ. Correspondance politique. Russie. Vol. 207. Fol. 132–132 verso.