25 мая состоялось перенесение тела в Петропавловскую крепость.
Когда гроб везли по улицам Петербурга, по набережной Невы, люди останавливались, снимали шапки и крестились.
Из окна одного из домов на набережной возле Летнего сада за всем происходящим наблюдала очень бледная юная барышня. Это была принцесса Екатерина Ольденбургская. Безумно влюбленная в цесаревича Николая, она знала, что ее даже прочили в жены наследнику. Екатерина Петровна слегла с сильнейшим нервным расстройством, когда ее возлюбленный отправился в Данию на смотрины принцессы Дагмары.
Она был так слаба, что наблюдала за всем происходящим на набережной сидя в кресле у окна.
Теперь, когда ее возлюбленный умер, она стала совсем безутешна. Она не захотела жить и вскоре последовала за ним. Все близкие восприняли ее скоротечную болезнь как целенаправленное самоубийство.
Именно ей, Катеньке Ольденбургской, спустя годы после тех роковых событий поэт Александр Блок посвятил стихотворение, которое легло в основу популярного романса.
28 мая 1865 года состоялись отпевание и торжественное погребение цесаревича Николая Александровича в Петропавловском соборе.
Петропавловский собор был полон народа. Была заполнена и вся площадь перед собором.
Церемония шла своим чередом. Очевидец тех событий вспоминал: «Прощание государя со смертными останками цесаревича было умилительно-трогательно, равно как и нежность, с которой он вслед за тем обнял и целовал нынешнего великого князя наследника».
На следующий день в Белом зале Зимнего дворца Александр II принимал представителей иноземных держав и многочисленные депутации от всех сословий, прибывших из разных губерний для присутствия на похоронах цесаревича Николая. К депутациям присоединились представители петербургского дворянства и городского общества.
Император вышел к ним в сопровождении цесаревича Александра Александровича и произнес:
«Я желал вас видеть, господа, чтобы лично изъявить вам от себя и от имени императрицы нашу сердечную благодарность за участие всей семьи русской в нашем семейном горе. Единодушие, с которым все сословия выразили нам свое сочувствие, нас глубоко тронуло и было единственною для нас отрадою в это скорбное время. В единодушии этом наша сила, и пока оно будет существовать, нам нечего бояться ни внешних, ни внутренних врагов.
Покойному сыну суждено было, во время путешествия его по России в 1863 году, быть свидетелем подобного же единодушия, вызванного тогда посягательством врагов наших на древнее достояние русских и на единство государства… Да сохранится единодушие это навсегда! Прошу вас, господа, перенести на теперешнего наследника моего те чувства, которые вы питали к покойному его брату. За его же чувства к вам я ручаюсь. Он любит вас так же горячо, как я вас люблю и как любил вас покойный. Молитесь Богу, чтобы он сохранил его нам для будущего благоденствия и славы России! Еще раз благодарю вас, господа, от души».
На царском приеме впервые после восстания 1863–1864 годов участвовали высшие гражданские чины и аристократы Царства Польского. Император, в присутствии цесаревича Александра Александровича, обращаясь к ним, сказал:
«Я желал видеть вас, господа, чтобы поблагодарить за чувства, которые вы выразили мне при последних тяжких обстоятельствах. Хочу верить, что они искренни, и желаю, чтобы были разделены большинством ваших соотечественников, подданных моих в Царстве Польском. Чувства эти будут лучшим ручательством в том, что мы не подвергнемся уже тем испытаниям, через которые прошли в недавнее время. Я желаю, чтобы слова мои вы передали вашим заблужденным соотечественникам. Надеюсь, что вы будете содействовать к образумлению их. При сем случае не могу не припомнить те слова, поставляемые мне в укор, как бы оскорбление для Польши, которые я сказал в 1856 году в Варшаве по прибытии туда в первый еще раз императором. Я был встречен тогда с увлечением и в Лазенковском дворце говорил вашим соотечественникам: «Оставьте мечтания!» («Point de reveries!»). Если бы они последовали этому совету, то избавили бы ваше отечество от многих бедствий. Потому-то возвращаюсь к тем же прежним моим словам. Оставьте мечтания! Я люблю одинаково всех моих верных подданных: русских, поляков, финляндцев и других; они мне равно дороги; но никогда не допущу, чтобы дозволена была самая мысль о разъединении Царства Польского от России и самостоятельное без нее существование его. Оно создано русским императором и всем обязано России.