Собравшиеся шестого июля 1858 года, в жаркое летнее утро пришли проводить на кладбище Новодевичьего монастыря скромный гроб с останками художника.
Домовая церковь и залы Санкт-Петербургской академии художеств наполнились лицами разных званий и сословий.
«Благоговейная тишина, печальное выражение лиц молящихся, трогательное отправление богослужения тремя священниками, грустный напев стройного хора невских певчих — все говорило, что стоящий в церкви гроб сохраняет в себе прах не простого, обыкновенного человека…» — писал современник.
По окончании Божественной Литургии и панихиды, протоиерей Янышев произнес надгробное слово. Многие плакали.
Из церкви гроб пронесли почти по всем академическим залам и, вынеся из Академии, несмотря на сильную жару, на руках понесли до кладбища. Траурная колесница ехала сзади.
В толпе слышались сетования на жестокую судьбу, преследующую почти всех замечательных русских деятелей, на эту неумолимую мойру, пожирающую их в полной зрелости таланта, не позволяющую высказать вполне всего, чем кипело их сердце, чем была полна голова.
У ворот Новодевичьего монастыря встретил покойного хор монахинь, с пением молитвы, и провел его до могилы, приготовленной направо при входе из монастыря на кладбище, у самой стены.
Сказано было много речей.
Когда гроб опустили в могилу, один из художников прочел стихи князя Вяземского «Я видел древний Иордан», написанные за два дня до кончины художника.
В наступившей тишине явственно слышался взволнованный голос:
В этот день картина А. Иванова «Явление Мессии» была завешана.
ИЛЛЮСТРАЦИИ