Светозаров жил уроками и учился в Казанской художественной школе. Жил он в проходном коридоре, комнаты его отец сдавал, и вот в этом коридоре они мечтали быть художниками. И сколько они говорили здесь об искусстве.
Светозаров зажег в нем любовь ко всему цветастому, яркому.
И тогда он сделался художником, наряду с ослепительно яркими красками он любил черное и белое.
В 1917 году пришла революция.
Он со всем жаром ко всему новому окунулся в нее с головой.
А к тому же он знал, за кого революция и против кого.
***
Как один из эпизодов в этом плане: в детстве он заболел горлом, ему грозил туберкулез, отец из последних сил отправил его на дачу к знакомой старушке, которая снимала дачу, а дочь ее была шансонетка.
Напротив дачи был забор, и там жил собственник пивного завода.
Он увидел двух мальчиков и чудесную девочку, начал подходить к забору, и знакомство началось... выломали доску, и он приходил к ним играть.
У них была масса игрушек, их учили французскому языку, их катали на лошадях и давали много вкусного.
В один день вдруг забор был забит и никого не было близко около забора. Он страдал и мучился, думая, что он сделал такое плохое.
На другой день подошла девочка и сказала, быстро удаляясь:
— Нам запрещено водиться с тобой...
А мальчики, подойдя, издали бросили камни.
Тогда началась каменная война на заднем дворе. Он устроил крепость и оттуда метал камни.
А ночью прокрадывался к их крепости и разрушал ее.
Так из ряда таких случаев он знал, кто он и кто они.
На дворе, в городе, были мальчики и богатые и бедные. Богатых звали Колей, а бедных — «Шурка бутафорский» или «швейцаров Васька».
***
Итак, пришла революция. Он принялся организовывать Союз художников, творческие группы, выставки. В 1919 году пошел работать в Наркомпрос в отдел изобразительных искусств.
Устраивал музей живописной культуры.
Преподавал композицию в Высших художественно-технических мастерских, организовал металлообрабатывающий факультет бытовых вещей, оборудования, арматуры.
Работал до поздней ночи и не замечал ни холода, ни голода.
Он был полон идей и замыслов.
Он был счастлив от возможностей и перспектив.
Он буквально летал по воздуху.
Но... время менялось.
***
Он пошел в производство: в рекламу, в театр, в кино и т. д.
Его театральные постановки наряду с радугой цветов имели черное и белое. Он ставил с удовольствием вещи, где было будущее или фантастическое. И наряду с радугой цветов там было черное и алюминий. Таковы постановки «Клопа» в театре Мейерхольда, «Инги» в Театре Революции, «Шестая мира» в Мюзик- холле и другие вещи.
Кинодекорации интересовали его, так как там все для белого и черного. И сам киноаппарат — это алюминий и черные кассеты.
Он начал с фотомонтажа, впервые вводя его в СССР.
Вот где с реальным материалом можно делать много экспериментов.
В Москве появился планетарий.
Это огромный фантастический аппарат. Он — осуществленная фантазия. Из черного металла и стекла.
С формами, не похожими ни на одно живое существо.
Как его назвали, «Марсианин».
Это существо привело его в волнение, как некогда чревовещатель.
Это заставило еще искать и искать фантастическую реальность.
Или в реальном фантазию.
И показывать мир, который еще не научились видеть в новых ракурсах, точках и формах.
...Он пришел к Фотографии.
Черная «лейка» с никелем и стеклом с любовью заработала в его руках. Вот он покажет этот мир.
Мир привычный и обыденный — с новых точек.
Вот он покажет и людей, и стройку социализма более усиленно и возвышенно.
Вот он будет агитировать фотографией.
За все новое, молодое и оригинальное.
Но тут... полет кончился.
На сцене опять дежурная лампа.
В зале пусто и темно.
Ни полета...
Ни аплодисментов...
Критика обрушилась со всей силой.
За формализм, за ракурсы и т. д.
Он стал опять одиноким ребенком.
Он стал вредным и опасным.
Ему подражают, но от него отказываются.
Друзья боятся даже к нему приходить.
И он решил уйти...
Со сцены фотографии, разочарованный и усталый.
***
Ну а разве не нужны стране социализма
чревовещатели,
фокусники? жонглеры?
Ковры, фейерверки, планетарии, цветы, калейдоскопы?
Устало он готовился к выставке «Мастера советского фотоискусства.