Интервью вызвало скандал как внутри страны, так и за рубежом. Возмущенная реакция белорусской и мировой общественности вынудила президента оправдываться. Но очень знаменательно то, как это делалось. 10 декабря 1995 года, в день выборов, находясь на избирательном участке, Лукашенко разъяснил журналистам, что он является приверженцем не самого фашистского фюрера, а созданной им модели государственного устройства.
Прошло восемь лет. В 2003 году президент Беларуси дает интервью немецкому журналу «Der Spiegel». Журналисты напомнили ему его высказывание о Гитлере. Лукашенко с негодованием отрицал этот факт: «Скажи я действительно нечто подобное, на следующий же день я был бы изгнан со своей должности». Здесь бы ему остановиться, но белорусский лидер продолжил свои рассуждения на эту политически опасную для него тему: «Гитлер был ужасной фигурой и для нас, и для самих немцев. Однако у любого процесса есть как положительные, так и отрицательные стороны. В первую очередь это ваш интерес в этом мрачном периоде найти хоть что-то полезное». Публичное стремление во что бы то ни стало найти положительное в гитлеровском режиме даже в ущерб собственной репутации — это и есть роковая страсть.
Пример президента оказался заразительным. Бывший министр внутренних дел Ю. Сиваков, подозреваемый в причастности к исчезновению оппозиционных политиков, в журнале «Спецназ» приводит полностью кодекс чести фашистского офицера, написанный А. Гитлером. «При всей одиозности этой личности, над многими постулатами, им декларируемыми, есть смысл задуматься», — пишет экс-министр, вторя мыслям своего недавнего шефа, т. е. президента. Возможно, поэтому белорусский спецназ с такой жестокостью расправляется с участниками уличных акций оппозиции, а власти смотрят сквозь пальцы на деятельность в Беларуси профашистских организаций типа Русское национальное единство и др.
Не менее показательна симпатия Лукашенко к современным диктаторам. Беларусь подчеркнуто дружит с недемократическими государствами: Кубой, Ливией, Китаем, Ираном, арабскими странами Персидского залива и др. Президент положительно отзывался о политических режимах в Узбекистане, Северной Корее. В 2002 году в ходе визита в Туркменистан к Туркменбаши белорусский руководитель несколько раз подчеркнул, какую большую ценность для него представляет туркменский политический опыт.
Особенно тесные отношения связывали Лукашенко с югославским лидером Слободаном Милошевичем. «Нормальный мужик, хороший человек, встречался я с ним не единожды. Патриот своего государства, своего народа. Как мог, так работал», — так белорусский президент оценивал своего идейного друга. Во время войны НАТО против Югославии в 1999 году Лукашенко демонстративно прилетел в Белград, чтобы оказать поддержку Милошевичу. Официальный Минск поддерживал белградского диктатора до конца, даже тогда, когда тот был уже фактически свергнут. В разгар политического кризиса в Югославии Лукашенко демонстративно принял верительные грамоты от посла этого государства. Еще много лет после победы оппозиции белорусские государственные СМИ продолжали клеймить новые власти во главе с В. Коштуницей как «продажных наймитов Запада». Арест Милошевича руководитель Беларуси назвал «возмутительным и недемократическим» фактом и отметил, что такие действия в отношении бывших президентов служат созданию плохого имиджа государству (Здесь, вероятно, Александр Григорьевич опять же примеряет на себя эту историю, держит в уме один из вариантов своей собственной 6удущеЙ политической судьбы). А после смерти Милошевича в тюрьме Лукашенко безапелляционно заявил, что, по его информации, бывшего югославского лидера убили.
С такой же одержимостью и страстью президент Беларуси поддерживал Саддама Хусейна. По мере того, как над Ираком сгущались тучи, возрастала угроза войны, поддержка Саддама Хусейна со стороны Беларуси только увеличивалась. Лукашенко даже предлагал свои услуга по разрешению американо-иракских противоречий, выражал готовность предоставить политическое убежище лидеру Ирака (как раньше — лидеру Югославии).
Когда США начали войну, официальный Минск безоговорочно выступил в поддержку Саддама Хусейна. В своем докладе на семинаре по идеологической работе в 2003 году белорусский руководитель, доказывая необходимость государственной идеологии, привел просто восхитительный аргумент. По его мнению, именно благодаря насаждению государственной идеологии иракский народ оказывает такое упорное сопротивление под лозунгом «мы защитим нашего Саддама». Когда же иракская армия сдалась практически без боя, багдадский диктатор спрятался, а народ стал крушить статуи вождя и мародерствовать, белорусское руководство, как и в случае с падением Милошевича, было в шоке. В отличие от большинства мировых телеканалов, Белорусское телевидение показало разрушение статуи Саддама Хусейна в Багдаде лишь через несколько дней после события.