Особая сфера личного участия президента — это спорт. «Я знаю телодвижение каждого спортсмена»; «Я лично формировал олимпийскую сборную в Японию в Нагано». Лукашенко сам давал установку перед игрой сборной по хоккею в том же Нагано. В 2010 году после Олимпийских игр он, недовольный выступлением сборной страны, объяснял непутевым хоккеистам, как надо играть: «Схватил шайбу, толкнул ее ногой, коньком, головой, рукой, чем угодно, затолкнул в ворота, там разбирайся». Президент бескомпромиссно оценил игру сборной Беларуси по футболу, проигравшей официальный матч команде Молдовы в 2005 году: «Эти ленивые спортсмены… бездельники, в которых мы вкладываем огромные деньги, как наши футболисты во главе с Невыгласом (председатель Федерации футбола — Авт.) провалили все… Они же вышли на футбольное поле, мне стыдно было, стыдно было смотреть: у них вес, как у меня — 100 килограммов! Куда он побежит?.. Вы плюнули всему народу в лицо… Кричали: постройте нам манеж, мы круглый год будем играть, мы вам дадим результат! Дали. Кто спился, кто вообще там непонятно чем занимается, кто спорт в бизнес перевел, все сидят, смотрят. Я буду смотреть, смотреть, но потом, вы же знаете, я могу и махнуть хорошенько!»
Однако такая модель государственного управления имеет и обратную, достаточно негативную сторону. Даже будь Лукашенко талантливейшим менеджером, искренне стремящимся к процветанию страны, чисто физически ему не успеть наладить эффективную работу во всех сферах общественной жизни. Он и сам признает порочность созданной им самим системы. «Если бы у нас от премьер-министра и ниже все переживали за конкретное дело, ну хотя бы, как президент, у нас было бы идеальное государство»; «Хватит нам заниматься туалетной бумагой на уровне президента»; «Потому что никогда не решишь проблему выплаты зарплаты, если сам глава государства не возьмет этот вопрос под контроль»; «А почему, скажем так, Лукашенко везде много? Потому что я занимаюсь этими вопросами, потому что если в это время ты не вникнешь, то я не знаю…» «Не станет этого напора и давления с моей стороны, этой энергии, напряжения — все зачахнет и придет в запустение»; «Только за счет дикого давления со стороны президента, жесточайшей требовательности к подчиненным, от страха у нас еще что-то делается», — с негодованием констатировал глава государства на совещании в феврале 2005 г. Он не раз публично отмечал, что стоит ему не проследить за каким-либо участком, как там сразу провал. «Если сам на место не приедешь, люди руки поопускают и будут плакаться». Приводя положительный пример успешной реконструкции стеклозавода в городском поселке Елизово, Лукашенко признает: «Но это же стало после того, как президент туда три раза ездил… Не занялся б — было бы как в Залесье, Гуте, Глуши, где закрыли стеклянные предприятия». На собрании Национального Олимпийского комитета в ноябре 2004 года он признает, что даже в его любимой сфере без его участия тоже ничего не делается: «Если бы я вас не пристегивал к этим вопросам, вы бы вообще забыли, что есть спорт». Понятно, в этих репликах Лукашенко хочет подчеркнуть свою незаменимую роль в жизни государства и общества. Но в результате он сам выносит приговор созданной им же системе управления.
В рамках такой системы для решения обычных, рутинных для нормального общества задач в Беларуси приходится применять чрезвычайные меры. Уборка урожая в большинстве государств — рядовая сезонная работа, важная лишь для небольшого количества занятых в аграрном секторе людей. В Беларуси для ее проведения вводится «особый режим функционирования» во всем государстве, происходит мобилизация всех сил и средств. Руководители правительства отзываются из отпусков и закрепляются за областями. Президент лично объезжает хозяйства.
К чрезвычайным мерам приходится прибегать для оплаты долгов за газ, для спасения курса белорусского рубля. Чтобы обеспечить население минимальным количеством колбасы, яиц, других продуктов, президенту приходилось прилагать героические усилия, лично проверяя магазины и мясокомбинаты. В сентябре 2006 года Лукашенко рассказывал на пресс-конференции российским журналистам, как он боролся с дефицитом сахара в столице: «Приглашаю к себе главу Администрации президента, Мясникович тогда был, и мэра Минска Ермошина и говорю им: если только к утру в каждом магазине, в какой я пойду, не будет сахара, вы будете сидеть в тюрьме. Они на плечах вместе со всеми носили мешки в магазин и нашли сахар».