Председатель Федерации профсоюзов Беларуси В. Гончарик после встречи с президентом рассказывал: «На наше замечание, что известный указ президента (о насильственном прекращении забастовки машинистов метро. — Авт.) нарушает закон, А. Лукашенко ответил, что первыми закон нарушили забастовщики». В январе 1996 года после выступления президента на первом заседании Верховного Совета 13-го созыва В. Гончар говорил в интервью: «Я насчитал свыше двух десятков откровенно антиконституционных призывов и выпадов, причем прозвучавших в святая святых — здании Верховного Совета».
Лукашенко действует в полном соответствии со своими высказываниями. С самого начала своего правления он взял курс на ликвидацию правового государства. За 1994–1996 годы Конституционный суд отменил два десятка указов президента, пока не был разогнан. Его председатель В. Тихиня назвал ситуацию в стране «правовым беспределом». Постепенно сила права в государстве была заменена правом силы. Специальная комиссия, созданная остатками Верховного Совета в 1997 году, насчитала 156 незаконных указов и распоряжений, изданных Лукашенко. Кульминацией этого процесса было незаконное введение новой Конституции в ходе референдума 24 ноября 1996 г.
Новая Конституция наделяла главу государства почти неограниченными полномочиями. Казалось бы, уж теперь нет никакой необходимости ее нарушать. Однако вскоре выяснилось, что для него неприемлема любая правовая регламентация вообще, даже собственноручно утвержденная. Известный белорусский юрист С. Левшунов, анализируя законодательные акты президента в первые годы после принятия новой Конституции, вынужден был констатировать: «Практически каждый декрет содержит противоречия конституционным нормам. Достаточно упомянуть, что именно декретами вводилось превентивное задержание, вводились драконовски меры ответственности, ограничивались права граждан на шествия и демонстрации, регулировались основы трудовых отношений. Декретами нарушались не только права граждан, но и конституционные прерогативы иных государственных органов».
Только один пример для иллюстрации. В 1998 году Лукашенко внес дополнение в закон о выборах депутатов местных Советов, запрещающее баллотироваться кандидатами в депутаты гражданам, подвергшимся административному наказанию через суд. (Эта норма была направлена на то, чтобы не допустить оппозицию для участия в выборах). Поправка президента явно нарушала статью 64 Конституции, в которой исчерпывающе перечислены те категории граждан, которые не допускаются к участию в выборах. И граждане, подвергшиеся административному наказанию, там не значатся. Никаких иных трактовок это положение Конституции не допускает. Более того, в статье записано, что «любое прямое или косвенное ограничение избирательных прав в иных случаях является недопустимым и преследуется по закону».
Лукашенко абсолютно не воспринимает идею о существовании независимой от него судебной власти. 19 октября 1996 года, выступая на первом Всебелорусском народном собрании накануне референдума о новой Конституции, он объяснял невысокие результаты борьбы с преступностью несовершенством механизма управления государством: «Очень много дел «рассыпается» в судах, а глава государства не может на это серьезно повлиять: нет на это полномочий… У нас нет единой подотчетной главе государства правоохранительной системы. Она сегодня разорвана. МВД, КГБ у исполнительной власти, прокуратура у Верховного Совета, а суды сами по себе».
Президент явно старался убедить аудиторию поддержать новую Конституцию, которая сосредоточивала всю власть в его руках. А всего за три месяца перед этим выступлением он говорил прямо противоположное. В июле 1996 года, отвечая на вопрос журналиста о взаимоотношениях с судебной властью, Лукашенко сказал: «Здесь дело обстоит несколько проще, ведь по Конституции она является фактически президентской. Да, декларирована самостоятельность судов, но назначает и снимает судей с занимаемых должностей, кроме членов Верховного суда, президент. В силу этого президенту проще проводить свою политику через судебную власть». Напомню, что речь шла о старой Конституции, где власть президента еще чем-то ограничивалась.