Такие способы управления государством, как указания зайти и взять деньги в банке или сажать людей в тюрьму и вымогать возвращение кредитов, расправы «без суда и следствия», мало отличаются от уголовных методов. Граница между властью и криминальным миром стала призрачной. Неудивительно, что на это обращают внимание многие эксперты, изучающие механизмы функционирования государственных институтов в Беларуси. Журналист А. Старикевич: «Политическая шпана, дорвавшаяся до власти, стремится чисто уголовными методами поставить страну под полный свой контроль, учредив в ней порядки, более характерные для зоны». Докладчик Парламентской Ассамблеи Совета Европы по проблеме исчезнувших политиков в Беларуси депутат с Кипра X. Пургуридис: «В Беларуси мы столкнулись с уголовным режимом». Политолог В. Булгаков: «Кажется, Лукашенко в своей политике так и не вышел за рамки психологии «пахана», который дает «крышу» в обмен на подчинение и послушание». Публицист, автор книги о Лукашенко А. Федута: «А в деловых кругах величают уже не «батькой», и не «Лукой», а «паханом», имея в виду, что стиль его управления — по собственным законам, то есть «по понятиям» — очень похож на уголовный. Так «пахан» «разбирается» со своим «общаком», в который у нас превращена государственная казна… Порядок в авторитарном обществе, в воровской малине и в тюрьме, как известно, начинается с установления строгой субординации, при коброй слабый, подчиненный панически боится сильного — начальника. Все должны понимать, что равны перед «законом», который воплощен в воле «пахана». Чтобы не забывались, эту волю «пахан» должен постоянно демонстрировать, раздавая подзатыльники «в назидание». Для раздачи подзатыльников у «пахана» обычно есть «шестерки», у нашего — следователи, прокуроры и судьи, ретиво исполняющие его волю».
Режим личной власти
В Беларуси утвердилась патриархальная модель, состоящая по большому счету из двух субъектов: вождь и народ. «Батька», отец нации апеллирует непосредственно к народу и получает от него санкцию на долгое (вечное?) и счастливое царствование без всяких посредников в виде парламента, партий, профсоюзов и других элементов политической системы. (Формально, конечно, они есть, но их значение приближается к нулю).
Постепенно, шаг за шагом Лукашенко «приватизировал» белорусское государство, монополизировал его функции. В стране сформирован персоналистский режим, режим личной власти. В своем сознании президент полностью отождествляет себя с государством, говорит «я» от имени всей страны и народа: «Я вам, тракторному заводу, столько помог»; «Я буду поставлять вам нашу продукцию»; «Я дважды на пять долларов, потом на восемь долларов увеличил пенсию»; «Мой миллион долларов, я его дарю Гомельской области». Или вот замечательный сюжет из печально известного интервью немецкой газете «Хандельсблат» в 1995 году: «Я хочу, чтобы вы сегодня разрешили мне на условиях конкуренции на ваших рынках продавать так, как я сегодня на условиях конкуренции продаю свои товары на рынках России. Я хочу, чтобы сегодня Западная Европа разрешила мне продавать на рынках Западной Европы все то, что я хочу там продать на условиях конкуренции, разумеется. Я хочу у вас, в Западной Европе, в том числе в Германии, продавать все то, что я продаю сегодня на восточимх рынках. Но мне говорят так: ты поменьше общайся с Россией, ты вообще сворачивай отношения с российским государством, и в то же время на западные рынки меня не пускаете. Я уже не говорю о той помощи, которую мне оказывает Россия и моему народу в отличие от Западной Европы». В послании президента белорусскому народу и Национальному собранию, с которым Лукашенко выступил 23 мая 2006 г., слово «я» употреблялось 68 раз. А в двухчасовом интервью государственным СМИ 18 декабря 2008 года он 209 раз сказал «я» и 47 раз использовал слово «президент». Как и у Людовика XIV, у него нет и тени сомнения, что «государство — это я». Поэтому он уверен, что «любой выпад в адрес главы государства что уже выпад против его государства».
Страна превратилась в удельное владение одного человека, а государственные институты — в его личную собственность. Без тени сомнения Лукашенко утверждает: «Белорусское телевидение — это телевидение президента»; «Непрезидентских газет нет. Все крупные газеты президентские, поскольку их руководители назначаются президентом».