Контролировать все силовые структуры призван Совет безопасности. Обращаясь к государственному секретарю Совета безопасности, своему ближайшему доверенному лицу Виктору Шейману, Лукашенко так определил его функцию: «Вы как человек президента, как первый охранник…». Тем самым косвенно определена задача всех силовых структур: охрана режима и его лидера.
Причем президент не только не скрывает эту гиперболизированную роль специальных служб в качестве инструмента удержания власти, а всячески ее демонстрирует с помощью СМИ. Например, назначение нового руководителя КГБ становится политической акцией, сопровождается программным выступлением главы государства, все это несколько раз транслируется по телевидению.
Одним из важнейших признаков, отличающих демократию от диктатуры, является гражданский контроль над военной сферой, силовыми структурами. Без такого контроля исполнительная власть получает неограниченную возможность для применения насилия против общества, а страна даже формально лишается статуса демократического государства, приравнивается к военным диктатурам. Главным элементом гражданского контроля является парламентский контроль.
Однако Лукашенко с самого начала отверг такую идею. В январе 2005 года, выступая на коллегии КГБ, он с гордостью заявил: «Я не отдал комитет под контроль некоего «гражданского общества», как принято красиво говорить у некоторых наших соседей. «Контроль гражданского общества» — это развал силовых структур. Как глава государства по законам и Конституции я в состоянии сам контролировать силовые ведомства». Статья 26 Закона «Об органах государственной безопасности Республики Беларусь», принятого в ноябре 1997 года, гласит, что контроль над деятельностью этих органов осуществляется президентом и Советом Министров в пределах полномочий, делегированных правительству главой государства.
Интересный случай произошел в 2002 году. Две палаты парламента приняли Закон «О Вооруженных Силах Республики Беларусь», который наделял Национальное собрание правом контроля над военной сферой.
Лукашенко это не понравилось, он потребовал, чтобы таким правом обладали только президент и правительство. И депутаты поддержали президентскую поправку без дебатов и единодушно (один — против).
Однако белорусский лидер вполне обходится без юридического закрепления своего фактического единоличного контроля над силовыми структурами. Так, до 1998 года деятельность Службы безопасности президента (СБП) вообще не была регламентирована законами. Неизвестны были источники ее финансирования, отсутствовал прокурорский или судебный надзор за этой структурой. А между тем ее сотрудники активно участвовали в задержании, избиении представителей оппозиции. Противники Лукашенко, независимые СМИ стали говорить о деятельности в стране незаконных вооруженных отрядов, «бандформирований». Публикация «Белорусской деловой газетой» информации о СБП в 1996 году вызвала яростную реакцию властей, будто журналисты раскрыли государственную тайну. Потому что, писала газета, «все эти президентские службы безопасности напоминают не легальные государственные учреждения, а систему охраны «авторитетов»».
В демократических странах использование властями спецслужб для слежки за политическими противниками является уголовным преступлением. Можно вспомнить отставку президента США Р. Никсона, когда выявилась его причастность к прослушиванию штаб-квартиры Демократической партии.
В Беларуси же после ноября 1996 года власти перестали маскировать, что одним из важнейших направлений деятельности спецслужб является борьба с политическими противниками режима и лично президента. Председатель КГБ В. Мацкевич поставил перед своим ведомством задачу не допустить попытки политической оппозиции реанимировать свои структуры и дестабилизировать обстановку в стране. «Моя судьба как политика тесно связана с КГБ», — признается Лукашенко и хвастается противозаконной деятельностью своих специальных служб, которые «шпионят» за оппонентами: «Я обладал точными сведениями о движении потоков политинвестиций, вливаемых в оппозицию… Могу портрет любого из них во всех подробностях выписать и механизмы их взаимодействия вычертить. За их кулисами для меня практически нет тайн, и это, я считаю, нормально, потому что глава государства обязан владеть ситуацией».