Смена политической позиции
Между тем политическая эволюция Лукашенко совершила резкий зигзаг. Он перешел на откровенно антиреформаторские позиции. Если раньше по основным политическим вопросам он голосовал в Верховном Совете вместе с оппозицией, то теперь начал поддерживать правящее большинство, а по некоторым вопросам оказался в одном лагере с коммунистами.
Такой политический дрейф нельзя назвать случайным. Он отражал определенную общественную тенденцию на всем постсоветском пространстве. Похожие кульбиты осуществили многие общественные деятели, в частности, депутаты Верховного Совета и Съезда народных депутатов России, вступившие в острый конфликт с Ельциным в 1992–1993 годах. Крах коммунистического режима и начало реформ сопровождались резким обострением социально-экономического кризиса и всплеском антиреформаторских настроений в обществе. Эволюция этих политиков стала отражением эволюции обедневшей, дезориентированной части населения, которая вначале поддержала реформы, а затем выступила против них.
Политический поворот, который осуществил Лукашенко, весьма знаменателен и позволяет сделать несколько выводов. Прежде всего его демократические убеждения были данью политической моде и не более того. Вернее сказать, у него вообще отсутствуют какие-либо принципы и убеждения, если он легко отказывается от прежних взглядов под влиянием общественных настроений. Выскажу предположение, что с этого времени Лукашенко совсем отказался определять какую-то свою политическую позицию по любому вопросу без учета того, что об этом думает население.
Во-вторых, Лукашенко хорошо ощущал настроения общества, точнее говоря, тенденции развития массового сознания. И, отражая доминирующую тенденцию, он не боялся оказаться в оппозиции к существующей власти. Более того, он эту оппозицию всячески демонстрировал и подчеркивал. Когда же общественные настроения поменялись, он примкнул к правящему парламентскому большинству, не сливаясь, однако, с ним, а сохраняя определенную дистанцию. Главным же в этих зигзагах было стремление ориентироваться на преобладающие интенции населения.
Такой поворот на 180 градусов можно оценить как признак цинизма и беспринципности, дешевого популизма, политической всеядности. Но, с другой стороны, можно говорить и о его политической полноценности.
В условиях демократии политику нельзя ставить в вину то, что он следует за массовым сознанием. Ведь общественная функция политика состоит в отражении интересов, настроений населения.
Изменение позиции Лукашенко началось с того, что он стал положительно относиться к правительству В. Кебича, всячески тормозившего рыночные реформы, и включился в критику парламентским большинством Председателя Верховного Совета С. Шушкевича. После краха ГКЧП доминировавшая в парламенте номенклатура была сильно напугана и согласилась избрать спикером ВС человека, который ассоциировался с демократами. Потом, когда испуг стал проходить, это большинство стало относиться к С. Шушкевичу все более враждебно. Его критиковали за положение в экономике, снижение уровня жизни, невысокую эффективность работы Верховного Совета. Большей частью критика была несправедливой, ибо полномочия главы парламента являлись ограниченными, к тому же он не контролировал большинство ВС. Реальная власть в государстве находилась у главы правительства В. Кебича. Но С. Шушкевич был удобной мишенью, ибо репортажи с сессии Верховного Совета транслировались ежедневно по радио и телевидению; в председательском кресле сидел спикер; и население именно его ассоциировало с властью.
И Лукашенко пользовался этой ситуацией сполна. Выглядеть в глазах населения последовательным критиком власти (т. е. С. Шушкевича) в период нарастания протестных настроений и не вступать в конфликт с реальной властью (правительством В. Кебича) — диспозиция почти идеальная. Следует отметить еще один нюанс. На протяжении всего 1992 года С. Шушкевич имел самый высокий рейтинг популярности и, следовательно, являлся на тот момент главным соперником на возможных президентских выборах. Поэтому выбор главной мишени для критики был точен со всех точек зрения. «Чтобы собраться в Беловежской пуще и втроем развалить государство — сил хватило, а на другое — полномочий не хватает!», — возмущенно восклицал шкловский депутат на заседании Верховного Совета.