Но самое интересное, как это часто бывает с Лукашенко, через минуту после описания страшных последствий, которые грозят Беларуси после перехода на российский рубль, он заявлял, что в принципе готов подписать такое соглашение, но на определенных условиях. Иначе говоря, если Россия выполнит некоторые требования, то от независимости можно отказаться.
Вскоре выяснилось, что из всех условий, выдвигаемых белорусской стороной, остается одно, самое главное, выполнение которого удовлетворило бы Минск. Лукашенко готов был согласиться перейти на российский рубль, если Путин пойдет на подписание Конституционного акта Союзного государства и утверждение его на референдуме в обеих странах. Белорусский президент рассчитывал, что принятие этого документа позволит Беларуси получить весомые экономические дивиденды, прежде всего получать энергоресурсы по внутренним российским ценам.
Но самая главная причина, по которой Лукашенко настойчиво требовал скорейшего принятия Конституционного акта, носила внутриполитический характер и не имела отношения к белорусско-российской интеграции. Дело в том, что Конституция Беларуси 1996 года ограничила пребывание президента на своем посту двумя сроками, и Лукашенко больше не имел права выдвигать свою кандидатуру на высший пост в государстве. Чтобы преодолеть это препятствие, нужно было изменить соответствующую статью Конституции, а это можно было сделав только с помощью референдума. Но в 2003 году он опасался, что если так прямо вынести на всенародное голосование этот вопрос, то можно оказаться непонятым даже собственным электоратом. Идеальным вариантом было бы вынесение на референдум одновременно с вопросом об изменении Конституции и Конституционного акта Союзного государства. Он выполнил бы функцию и удобного повода, и отвлекающей цели, и «вопроса-паровоза». Поэтому для Лукашенко вся проблема упиралась в то, чтобы скорее подписать хоть какой-нибудь документ под названием Конституционный акт. И он предлагал Путину обмен белорусского рубля на свой третий президентский срок. Есть, правда, сомнение, что президент Беларуси выполнил бы свое обещание по валюте после успешного проведения референдума, но это уже область предположений.
Однако Путину ни Конституционный акт, ни референдум были совершенно не нужны. Он не поддерживал намерение Лукашенко баллотироваться на третий президентский срок, о чем говорил публично.
Белорусскому президенту пришлось проводить референдум самостоятельно в пику Путину в 2004 году. Он объявил о его проведении в день общероссийского траура по погибшим в Беслане (террористы захватили школу, погибло много детей). Причем Лукашенко в своем выступлении не преминул подчеркнуть, что в Беларуси, в отличие от соседних стран, сохраняется стабильность как результат хорошего управления государством. Это была явная пощечина Путину. В отместку в первые три дня после проведения белорусского референдума российские СМИ размазывали по стене победителя и его методы правления.
Газовые войны
Важнейшим пунктом разногласий между Москвой и Минском стал газовый вопрос. Белорусское руководство требовало, чтобы Россия продавала своему союзнику газ по внутренним российским ценам. Кремль соглашался на это при условии перехода в собственность «Газпрома» газотранспортной системы Беларуси, которой управляет государственная компания «Белтрансгаз». Лукашенко не хотел терять контроль над стратегическим объектом.
Первый острый конфликт вспыхнул в ноябре 2002 года. Чтобы побудить партнера к уступкам, Москва сократила поставки российского газа Беларуси. Реакция Лукашенко была острая. Из его выступления 6 ноября, несколько раз показанного по телевидению и опубликованного во всех государственных газетах, следовало, что страна оказалась перед лицом смертельной угрозы. Россия встала на путь «экономического терроризма», «беспрецедентного давления». Беларусь «унижают» и «пинают ногами», требуют отдать собственность, которая «обеспечивает безопасность и существование государства и народа». Президент стал политизировать проблему, переводить ее в политическую плоскость. Он предъявил встречный счет в адрес России и сказал, что будет просить кредиты «у арабских государств, Запада и Америки».