Под предлогом обеспечения кандидатам в депутаты равных возможностей указ ограничивал освещение избирательной кампании общенациональными государственными СМИ. В результате выборы проходили в условиях искусственно созданного информационного вакуума.
Но Лукашенко и этого показалось мало. Он пошел на шаг, необычный для руководителя государства, признающего себя демократическим. Из уст президента прозвучал публичный, хотя и завуалированный призыв к гражданам бойкотировать выборы. 20 апреля 1995 года во время встречи с журналистами Лукашенко перед телекамерами, отвечая на вопрос, за кого он собирается голосовать, заявил: «Я ни за кого не буду голосовать. Ни за кого. Все равно обманут. Одни ушли со льготами, вторые придут — льготы прихватят. И еще президента будут давить. Не потому, что я тут против выборов. Ради Бога!.. Но я не пойду голосовать».
Во всех этих действиях президентской команды просматривалась еще одна логика. Если не удастся решить задачу-максимум — сорвать выборы, то можно попытаться реализовать задачу-минимум: избрать слабый, несамостоятельный, зависимый от исполнительной власти парламент.
Исходя из такой логики, Лукашенко решительно высказался против введения пропорциональной избирательной системы, заявив, что не подпишет такой закон. Видимо, он считал, что контроль над выборами со стороны президентской вертикали легче осуществлять тогда, когда они будут проходить по мажоритарным округам. Кроме того, избранный по партийным спискам Верховный Совет мог оказаться хорошо структурированным и организованным, с сильными фракциями. Такой парламент трудно поддавался бы давлению со стороны исполнительной власти.
Поддержка Лукашенко избирательной планки в 50 % также строилась на корыстном политическом расчете. Было известно, что избирательная активность в крупных городах значительно ниже, чем в провинции, сельских округах. Поэтому при сохранении положения закона о 50 % увеличивалась вероятность того, что выборы не состоятся именно в Минске и других крупных городах, где политическое самоопределение населения как раз наибольшее и где прочнее позиции оппозиционных партий.
Фактический запрет государственным СМИ участвовать в избирательной кампании, искусственное создание информационного вакуума не способствовали избирательной активности населения и привели к тому, что значительная часть избирателей делала окончательный выбор в кабине для голосования, где они впервые знакомились со всем списком кандидатов Следствием этого явился невиданный для демократических стран фактор случайности. Расчет исполнительной власти делался на то, что в таких условиях в депутаты пройдут неизвестные, деполитизированные люди, которыми можно легко манипулировать.
Совместные усилия депутатов и президента принесли свои плоды. После двух туров было избрано всего 119 депутатов из необходимых 260. (Согласно закону, чтобы Верховный Совет мог начать работу, необходимо было избрание как минимум 174 депутатов). В большинстве округов выборы либо не состоялись по причине того, что на избирательные участки явилось меньше 50 % избирателей, либо ни один из кандидатов не набрал нужного количества голосов (50 % плюс один голос).
Из 119 избранных депутатов 54 были беспартийные. 30 депутатов представляли Аграрную партию, которую называли партией председателей колхозов, 27 — Партию коммунистов Беларуси. Таким образом, референдум и парламентские выборы подтвердили тенденцию полевения общества, зафиксированную на президентских выборах. Возвращение красного флага было дополнено избранием «красных» депутатов.
Референдум и майский этап парламентских выборов 1995 года имели важное значение для страны. Они закрепили общественный выбор, сделанный в предыдущем году в ходе избрания президента. Антикоммунистический и «антиэсэсэровский» импульс, полученный в ходе Горбачевской перестройки, к концу 1991 года быстро иссяк. Большинство из того, что удалось завоевать национально-демократической оппозиции на тот момент, закрепить и сохранить не удалось. Откат назад произошел прежде всего в идеологической сфере. С момента обретения страной независимости в системе образования, отчасти в СМИ вместо советской идеологии стала постепенно утверждаться концепция белорусского национального возрождения. Однако в массовом сознании бело-красно-белый флаг и герб «Погоня», как и белорусский язык, воспринимались не столько как национально-государственные символы, сколько как атрибуты БНФ. Пришедшие вместе с независимостью, они оказались как бы виновными за все тяготы и беды, обрушившиеся на головы людей за последние годы.