Если же говорить о практическом содержании Соглашения, то оно было больше выгодно Лукашенко. В Конституционном собрании он имел бы гарантированное большинство. Кроме 50 своих представителей, в союз с ним вступили бы и депутаты самой многочисленной в парламенте пропрезидентской фракции «Согласие». Ведь Верховный Совет должен был выдвигать своих представителей в этот орган от каждой фракции пропорционально их численности. Поэтому глава государства мог через Конституционное собрание провести любые необходимые ему изменения в Основном Законе.
Единственный смысл для Верховного Совета в этом Соглашении — это выигрыш во времени. Конституционные изменения оттягивались не менее чем на четыре месяца. За это время могли поменяться общественные настроения, снова, как весной 1996 года, молодежь могла выйти на улицы и т. д.
Однако последующее развитие событий показало, что в случае необходимости Лукашенко способен разыгрывать и тонкие многоходовые комбинации. В тот же день он, в соответствии с принятыми в Соглашении обязательствами, отменил два своих антиконституционных указа, касающихся характера референдума.
Однако в Верховном Совете с ратификацией Соглашения возникли проблемы. Дебаты длились около 12 часов. Часть оппозиционных депутатов стали критиковать С. Шарецкого за нарушение Конституции и компромисс в пользу Лукашенко.
Президент лично приехал в парламент и призвал депутатов поддержать Соглашение. Но самым неожиданным оказалось поведение членов пропрезидентской фракции «Согласие». Большинство из них либо проголосовали против Соглашения, либо воздержались, либо не участвовали в голосовании. Против проголосовали такие наиболее преданные тогда Лукашенко люди, как В. Коноплев, И. Пашкевич, Ю. Кулаковский, Е. Миколуцкий, А. Шпилевский и др. Если в начале дискуссии в парламенте у кого-то еще были сомнения в отношении того, кто срывает компромисс, то они исчезли после одного эпизода, случившегося в конце того исторического заседания Верховного Совета. Тот же В. Коноплев, официальный лидер фракции «Согласие», вышел на трибуну для выступления, и в это время у него зазвонил мобильный телефон. После короткого разговора он от имени Лукашенко призвал всех сторонников президента не голосовать за этот документ. В итоге ратификация Соглашения была сорвана.
Логика поведения Лукашенко была вполне понятна. Вся конструкция с Конституционным собранием была ему не нужна. Хотя она практически и обеспечивала ему благоприятный конечный исход, но затягивала процесс, сохраняла статус-кво на четыре месяца. А ему не терпелось решить все одним махом и отпраздновать полную победу. Тем более что до референдума оставалось два дня. Он был уверен в положительном для себя результате. Социологические опросы показывали, что большинство населения поддерживает его предложения. А недостающие голоса должна была обеспечить президентская вертикаль, которую он, по его мнению, контролировал. Поэтому в предвкушении совсем близкого триумфа оттягивать его на несколько месяцев было совершенно невыносимо.
Зачем же президент тогда подписал это Соглашение? Во-первых, к компромиссу настойчиво подталкивали приехавшие в Минск российские руководители, игнорировать позицию которых он в той ситуации не мог. Во-вторых, таким образом Лукашенко предотвращал импичмент и выигрывал время.
Поэтому президент и предпринял такую политическую игру: подписал компромиссный документ, выполнил взятые на себя обязательства, а затем руками своих сторонников сорвал его ратификацию в парламенте.
Слушание дела об импичменте президента в Конституционном суде было назначено на 22 ноября. Но, как известно, утром того дня председатель КС В. Тихиня подписал пункт Соглашения о прекращении производства по этому делу. Хотя официальное письмо от спикера парламента об отзыве предложения депутатов Верховного Совета об импичменте поступило только к концу рабочего дня, глава Конституционного суда отказался рассматривать этот вопрос, затянул его рассмотрение.
23 ноября Лукашенко выступил по телевидению и заявил, что Верховный Совет не выполнил взятые на себя обязательства, не утвердил компромиссное Соглашение. Поэтому и президент взял назад свои обязательства, вытекающие из этого документа, и объявил, что референдум по вопросам Конституции будет носить не рекомендательный, а обязательный характер.
В тот же день Председатель Верховного Совета С. Шарецкий официально просит Конституционный суд возобновить прерванную процедуру импичмента президента. Однако за время этой паузы команда президента оказывала жесткое давление на депутатов, подписавших обращение в КС. Увольняли с работы их родственников, грозили разорить, посадить в тюрьму и др. В результате к тому моменту несколько парламентариев отозвали свои подписи, и их оказалось меньше 70, требуемых по Конституции для начала производства по делу об отрешении президента от власти. В законодательстве такая ситуация не была прописана. В Конституционном суде возникли разногласия. Одни судьи считали, что, поскольку первоначально поступивший в КС документ был подписан необходимым количеством депутатов, то суд имеет полное право начинать процедуру импичмента, невзирая на то, что позже кто-то из депутатов передумал. Тем более что заявления об отзыве подписей не были надлежащим образом оформлены, поскольку глава Верховного Совета С. Шарецкий отказался их удостоверять.