— Да. — ответила она и, опустив голову, стала смотреть, как он осторожно снимает с нее кожаные штанишки. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, когда его палец коснулся ее лобка и скользнул глубже. Потом наклонилась и принялась целовать его волосы и шею. — Ты мне, и правда, нравишься. — Прошептала она чуть слышно, — Давай разденемся совсем.
Александр открыл окно. Ночь была теплой, и звуки засыпающего города проникли в комнату вместе с дыханием легкого ветерка. Его невидимые волны наполняли помещение, колебали пламя свечей, гладили обнаженные тела любовников.
Они лежали рядом не двигаясь и его рука касалось ее плеча.
— Если ты так ненавидишь свою жизнь, почему бы тебе не попытаться ее изменить? В мире полно других мест.
— Ты прав, может быть, я так и сделаю. Но, как не крути, все равно выходит невесело. С одной стороны, одиночество без мужчины, без детей. Зато и никаких забот. С другой стороны, семейная жизнь тоже не праздник. Я слышала, что молодые мужья начинают пить и бьют своих жен. Когда жены старятся, они заводят молодых любовниц, а их супругам достается грязное белье, готовка и ревность.
— Да, такое случается, — сказал Александр, — Но бывает и по-другому.
— Знаешь, — сказала она и, перевернувшись на бок, стала поглаживать его живот подушечками пальцев. — Среди нас жила одна девушка. Я была еще маленькая, когда это случилось. Она влюбилась в одного офицера здесь, в городе, и сбежала с ним. Потом их трупы обнаружили в гостинице. Говорят, что оба были исколоты копьями. Городские разбойники не пользуются копьями, зато ими вооружены стражники. К чему бы это?
— Разве за любовь убивают?
— Не знаю, но этот случай врезался мне в память. В интернате нам сказали, что это была месть Богини Охотницы за то, что девушка бросила свой народ в трудное время. Я думаю, что ее убили не без ведома наших бабулек.
Александр тоже перевернулся на бок, обнял Итру и коснулся губами ее груди.
— Ты хочешь еще? — спросил он.
— Хочу, но у меня там все болит. Я могу сделать это рукой, если тебе невтерпеж.
— Ты же сказала, что уже не девственница.
— Нет, я сказала, что уже была в этом городе в прошлом году. Но тогда ничего не вышло. Кавалер попался унылый какой-то, было скучно и противно. Он не смог меня уломать, а я себя заставить. Когда я вернулась домой и не забеременела, они стали что то подозревать. Потом раздвинули мне ножки, и когда я оказалась девственницей, наказали — закрыли на месяц в комнате. Если и в этот раз я не залечу, то меня могут продать в рабство. Так что, ты уж постарайся.
— Скажи, вы до сих пор воюете со своими соседями? — спросил Александр.
— Бывает. Иногда нападают Волочары. Тогда приходиться нашим девочкам надевать железки, садиться на лошадей и тряхнуть стариной. Но мне не очень нравиться все это. Я хотела бы быть принцессой в каком нибудь спокойном маленьком княжестве. Или, на худой конец, жить в большом городе, делать кувшины и тарелки, расписывать их узорами. Знаешь, как здорово у меня это получается. Я прямо художественный талант. Так говорят у нас, но все равно продадут работорговцам, если не рожу им ребенка. А ты чем занимался в своей Македонии?
— Учился в школе. Потом пошел на войну. Потом решил посмотреть мир и приехал сюда.
— Ты воевал!? А по виду не скажешь. Ну, и как ты владеешь своим мечиком? — она осторожно дотронулась до него рукой. Кажется у меня уже все прошло. Может быть пофехтуем снова?
Они фехтовали и разговаривали до самого рассвета и уснули под утро обнявшись. Голубь усевшись на подоконник, заглянул в открытое окно, заметил их, и издав короткий гуль-гуль с шумом взлетел в бирюзовое небо.
Они проснулись после полудня отдохнувшие и очень голодные. В квартире было светло и тихо. По-видимому, Енот еще не вернулся.
— Как там у нас с денежками? — спросила Итра натягивая кожаные панталончики. — Ты не выглядишь миллионером. Однако, девушка хочет кушать. Что ты можешь ей предложить, Великий Дракон далекой Македонии?
— Я думаю, что на скромный обед денег хватит. Правда, говорят, что беременные женщины очень прожорливы.
— Ну, тогда, наверное, я уже беременная, потому что готова съесть лошадь вместе с ее всадником. Шучу, но, если ты в ближайшее время меня не накормишь, я подумаю о возможности закусить одним молоденьким героем войны.
Александр улыбнулся. — Тогда тебе снова придется бродить по городу в поисках подходящего здорового самца.
Они вышли на улицу и нашли неподалеку небольшой трактир. Трактир назывался «Плодородие и Чревоугодие», вероятно, на время праздника, сменив свое постоянное название на более подходящее ко времени. Заняв один из пустующих столиков, они заказали жареную рыбу с гарниром из вареного риса. Быстро расправившись с обедом, Александр заказал кофе.