Из-за поворота уже выезжали нагруженные доверху, укрытые холстиной подводы. Рядом с передней шел рыжебородый крестьянин. Затем показались пара повозок с детьми и женщинами. Корова, колокольчик которой услыхали солдаты, шла, привязанная к последней телеге.
Александр, улыбнувшись, спросил:
— Ты узнаешь этого человека?
— Интересно, — сказала Зарина — Видит ли он голых девок, когда засыпает в лесу?
— У тебя будет возможность расспросить его об этом. Вот смотри, он машет нам рукой. Видимо, тоже узнал нас.
Крестьяне обрадовались встрече ничуть не меньше солдат.
— Мало того, что людей добрых встретили, так вы же еще и знакомцы наши, оказывается. — объяснил словоохотливый рыжебородец. Его брат по своему обыкновению молчал. На его обветренном лице, казалось, навсегда застыла ясная улыбка.
— Куда путь держите? — Спросил Александр, когда те, расседлав лошадей и оставив их щипать хилую придорожную траву, подсели к отдыхающим солдатам.
— Да вот, решили уехать с болот. Неспокойно там стало нынче, чудно. После того, как вы проехали, земля дюже тряслась. Сильно — три раза. А помаленьку, так почти каждый день.
— Сначала в столицу, на ярмарку заедем. Шкурок оставшихся продадим. Там глядишь и деньжат выручим. Купим домишко какой побольше, да поближе к лесу. Небось медведи, да кабаны, да зайцы, на худой конец.
— Опоздали вы малость, — сказал Александр, — Не слышали, война ведь у нас.
— Ну война войной а торговля своим чередом.
— Так, да не так. В Саррасе сейчас враг хозяйничает. Не будет в этот раз ярмарки.
— Во как? — оторопел крестьянин. Улыбка на лице его брата малость потускнела. Жены прижали к себе подвернувшихся под руку детей и приготовились плакать.
— Куда же Правитель смотрел, долгих лет ему царствовать.
— Отцарствовал Правитель, и с этим ты опоздал.
— Что же теперь будет-то?
— Не печалься, отобьемся. Армия наша в горах лагерем стоит. И гражданские там из столицы, и из деревень. Идите туда. Как война закончится, будет тебе и ярмарка, и домик в лесу.
Крестьянин печально оглянулся на телеги.
— Вот ведь незадача. Куда же мы в армию с бабами да дитями малыми?
— Ничего, там много сейчас и баб и детей. Напишу-ка я тебе записку к генералу, что всем там заправляет. Он палатку вам выдаст, да и к месту приставит. Вы-то как, к ратному делу способные?
— А как же. Небось крыс-то этих болотных стрелять, тоже сноровка требуется. Испортишь шкурку, и считай, что цена втрое против прежней упадет. Так мы им стрелку прямо в хвост пускать наловчились. Она, стрелка-то, хвост к земле и пришпилит. Ты к ней подбежишь да и возьмешь ее голубушку голыми руками. Смотри вот. — Крестьянин вытянул руку, покрытую многочисленными неглубокими шрамами. — Кусаются, заразы. — Он ласково и мечтательно улыбнулся. — А начальник тамошний тебя послушает, что ли?
— Послушает, мы ведь друзья с ним. Да ты и сам его знаешь. С нами тогда капитан ехал, отрядом командовал, вспоминаешь?
— Капитан, вона как. Сразу, говоришь, в генералы скакнул. Да разве такое бывает?
— На войне всякое бывает.
— А ты кто теперь будешь, генерал али полковник какой?
— Я сейчас больше по хозяйственной части, — сказал Александр, — Вот вернусь, тогда посмотрим.
— Куда же ты едешь, если не секрет?
— Да уж какой тут секрет. За водицей болотной этой и едем. В армии надобность в ней большая. Лекарство это, почти ото всех болезней помогает.
Крестьянин, аж руками замахал.
— Не езжайте вы туда. Дико там. Трясения эти трещин в земле понаделали. А уж пузырей то обманных там сейчас втрое больше стало. А еще из болота в небо фонтаны бьют разные. Некоторые высотой, что твоя сосна. Чисто конец света наступает.
Конец света, говоришь? — переспросил Александр. — Однако, мы все равно поедем. Очень уж нужна стране болотная водица.
— Ну как знаешь. Мое дело предупредить. Повязки-то не забыли наготовить?
— Готовы уже.
— Я за твое старание получше тебе дам. Вот, возьми десятка полтора шкурок крысиных. Из них самые отменные намордники выходят. Пока ее носишь, будь спокоен, дурман к тебе ни за что в нос не пролезет.
— Спасибо, — поблагодарил того Александр, — Я не забуду твоей услуги.
— После сочтемся. Кто там у вас теперь за правителя?
— Что, познакомиться хочешь?
— Да нет, так просто любопытствую.
— Есть один человек. Попроси генерала, он покажет при случае. Однако, пора нам дальше ехать. Вот напишу тебе записку и в путь.
С трудом разъехавшись на узкой дороге, задевая ветви деревьев и ломая кусты, два отряда направились каждый в свою сторону. И пока зеленая стена давала им возможность видеть друг друга, дети и женщины махали в след уходящей экспедиции.
— Почему ты улыбалась все время, пока я говорил с ним? — спросил Александр.
— Я и не знала, что ты умеешь говорить как крестьянин.
— Это получалось само собой. Стоит только послушать эту рыжую бороду пять минут, как и сам начинаешь говорить: «опосля» и «намедни».
— Хорошее умение для Царя. — похвалила Зарина.
На следующий день они ощутили приближение болот. Лес поредел, ели и березы исчезли. Воздух был душным и влажным. Вечером они в первый раз ощутили колебания почвы. Лошади встревоженно поводили ушами. Перестав подчинятся всадникам, они вставали на дыбы и рыли копытами землю, словно почуяли стаю волков.
Землетрясение было слабым и продолжалось не дольше одной минуты. Было решено продолжить путь в темноте, с таким расчетом, чтобы завтра к вечеру выйти к болотам.
Утром, несмотря на то, что сон продолжался не менее восьми часов, Александр почувствовал, что отдохнул плохо. Двое солдат пожаловались Зарине на головную боль. Пока все завтракали, она приготовила укрепляющий отвар, после которого вялость прошла и люди взбодрились.
Нездоровье, растворенное в капельках болотных испарений, все сильнее заражало воздух. И после обеда Александр приказал надеть повязки, намордники — как называл их рыжебородый. Тогда же им стали встречаться поваленные деревья. Небольшие трещины то тут, то там пересекали дорогу. Солдаты, сняв доспехи, остались в одних рубахах, но и это не спасало от духоты.
Весь тот день Александра одолевала тревога. Он сделался хмур и неразговорчив. Он выслал вперед четырех конников с приказом докладывать обо всем подозрительном на дороге. Зарина, по-видимому, тоже почувствовала неладное. Пересев с коня на телегу, она кроила и шила, превращая шкурки, подаренные крестьянином, в повязки.
После обеда лес окончательно уступил место степи. Иногда легкий ветерок, пролетая над желтой травой, освежал на миг лицо, высушивая капельки пота. Но потом исчез и он. Духота и испарения властвовали в воздухе над этой землей.
— Неужели в тот раз, когда мы проходили этой дорогой, здесь стояла такая же жара. — спросил Александр Зарину, поравнявшись с телегой.
— Нет, — сказала она, отрываясь от шитья, — Но тогда лето только начиналось, а сейчас самое жаркое время.
— Да, сказал Александр, — Но может быть есть еще одна причина.
— Ты думаешь, он просыпается?
— Боюсь, что причина жары и землетрясений в этом.
— Тогда нам нужно торопиться.
Из-за поворота дороги к ним галопом приближались разведчики. Осадив коней возле повозки, старший доложил:
— Мы наткнулись на трещину, в полукилометре отсюда. По видимому, там был когда-то мост. Теперь его нет. Я послал двух людей влево, сам же с напарником проскакал около километра вправо. Боюсь, нам не проехать здесь.
— Что стало с мостом? — спросил Александр.
— Он сожжен, и угли еще горячие.
Тогда, уже не в первый раз за этот день, Александр почувствовал, что за ними наблюдают. Только теперь он был в этом уверен.
Остаток дня они шли вдоль трещины. Расширяясь и сужаясь, она тем не менее оставалась непроходимой для повозок и всадников. Уже на закате, когда солнце, зацепившись за сухие стебли трав, стремительно садилось на западе, они заметили нагромождение камней.