– Царь царей, царь стран, царь этой земли, великий Александр повелел немедленно доставить в Сузы дочь Спитамена Апаму. Она по повелению всемогущего царя предназначается в жены знатному македонскому военачальнику Селевку.
Новость удивила и не на шутку встревожила хозяина, – он не знал, как к ней отнесется его сестра, вдова Спитамена, легендарного героя Согдианы, убитого в неравной схватке с македонянами. Но на лице Мегабиза лишь появилась подобострастная улыбка. Он рассыпался потоком льстивых и цветистых фраз, уподобляя Апаму солнцу, звездному небу и розовому саду.
– Воля великого царя Александра для нас, персов, закон. Я немедленно сообщу своей сестре Пармес, вдове безвременно погибшего Спитамена, матери моей горячо любимой племянницы Апамы, о великой части, которую оказывает нашей семье добрейший и мудрейший царь Александр!
Алые драпировки с вышитыми диковинными зверями и птицами сверкали в свете многочисленных светильников. В серебряных курильницах тлели дорогие смолистые благовония. Персидский вельможа Мегабиз был столь же богат, сколь и могущественен. Он и его сестра Пармес приходились дальними родственниками убитому предателем Бессом персидскому царю Дарию Третьему Кодоману.
У окна, завешенного занавесями зеленого цвета, смягчавшими яркий полуденный свет солнца, в резном кресле сидела в глубокой печали Пармес. Годы страданий преждевременно посеребрили ее волосы, состарили прекрасное лицо, сделав его суровым и скорбным. Судьба создала Пармес для страданий и горя. Каждый день она вспоминала горячо любимого мужа Спитамена:
– Сила царя Александра тебя уничтожила. Она раздавила и мою жизнь, жизнь слабой и беззащитной женщины. Недавно македонский царь забрал в свою армию моих сыновей. Теперь со мной осталась только младшая дочь Апама. Может быть, в этот самый момент мой враг обдумывает, как лишить меня последней привязанности…
Много лет назад юную знатную персиянку выдали замуж за согдийского вельможу, известного военачальника Спитамена. Пармес и Спитамен горячо полюбили друг друга. Но их счастье было разрушено царем Александром, который пришел в согдийские города. Ни один город, ни одна крепость, ни одно войско не могли устоять. Только мертвые не брались в Согдиане в те дни за оружие. Спитамен со своим отрядом вступил в неравную схватку с армией Александра.
Пармес каждый день переживала давно прошедшие события так, словно это было вчера. Вместе с детьми она последовала вслед за мужем в горы. Вскоре согдийские войска сдались великому Македонцу. Только мужественный Спитамен не опустил меч перед Александром, которого не смог победить даже сам персидский царь!
Спитамен три года не давал спокойно жить завоевателю. Пармес молила богов пощадить любимого мужа. Она всегда была рядом с мужем: следовала за ним в простых повозках, питалась грубой походной пищей, терпела лишения. А ведь она привыкла к роскоши и поклонению, ибо была из рода персидских царей.
Смерть гналась за Спитаменом по пятам и наконец настигла его. Воины предали своего полководца…
На измученном лице Пармес застыло выражение безнадежности и отчаяния.
Спитамен! Любимый, единственный, отнятый навсегда безжалостными врагами. Он стал жертвой ненавистного Александра! Когда она увидела голову мужа, брошенную к ее ногам гнусными предателями, то крикнула им в лицо: «Подлые трусы, радуйтесь! Теперь в Согдиане наступит покой. Защищать родину больше некому!»
Гордая персиянка не обезумела, не умерла, не покончила с собой. Она осталась жить, чтобы вырастить детей и постараться отомстить за гибель любимого мужа.
С того трагического дня вид отрубленной головы мужа преследовал Пармес. Сейчас она в очередной раз шептала:
– Мой Спитамен! Боги, помогите мне отомстить Александру…
После разговора с царским гонцом Мегабиз уже несколько раз подходил к покоям сестры, но, подумав, снова и снова возвращался на свою половину дворца. Он знал: разговор будет трудным. Опасаясь, чтобы слова сестры не достигли ушей гонца, а Мегабиз не сомневался, что Пармес обрушит на голову Александра самые суровые проклятия, он приказал слугам отвести гостя, утомленного трудной дорогой, в дальние покои отдохнуть. Гонец перед уходом напомнил, что времени нет: невесту надо готовить в дорогу, чтобы отправиться в путь завтра же.
Наконец решившись, Мегабиз направился к покоям сестры.
Мягкий ковер, в котором утопали ноги, заглушал шаги, и Пармес не услышала, как вошел брат.
– Ты все грустишь? – окликнул сестру Мегабиз. – Мир вокруг залит солнечными лучами, а у тебя в покоях, как всегда, ночь.