Таковы были цели и планы экспедиции — может быть, не столь грандиозной, как походы против Персии или Индии. Но этой же весьма значительной операции царь собирался посвятить несколько месяцев; предприятие было смелым и рискованным, а учитывая страшный летний зной, не менее опасным, чем поход через Гедросию. Морской поход мог быть удачным, но сухопутная операция летом, как нам представляется, была обречена.
От фантастического плана обойти и Аравию, и всю Африку за один поход Александр давно отказался. К Карфагену не было подхода с запада. У царя за это время созрел еще один проект: двинуть вновь созданную армию с востока, от Финикии и Александрии, и завоевать таким образом господство над Средиземным морем. Это был последний грандиозный план Александра.
Смерть Александра перечеркнула не только проект Аравийской экспедиции, но и многие другие. Это и неудивительно, если учесть могущество его личности. В царской канцелярии, в особом архиве, гипомнеуматах, хранилось много проектов и предложений, накопившихся за многие годы. Одни были почти забыты, другие только что поступили. Часть из них оказалась не только подробно разработана, но и уже претворялась в жизнь. Поэтому после смерти царя их нельзя было просто предать забвению. Пердикке пришлось доложить о них войсковому собранию, чтобы аннулировать распоряжения и отменить планы Александра. Пердикка был очень заинтересован в этом. Поэтому он доложил самые дорогостоящие планы и проекты, представленные архитекторами и еще не утвержденные Александром. Во всяком случае Иероним, повествующий об этом со слов Ев-мена, мог узнать от него лишь о тех планах и проектах, которые Александр только намеревался осуществить или во всяком случае считал достойными серьезного рассмотрения[380]. Поэтому здесь не упоминается ни о канале для Эритрейского полуострова[381], ни о новом основании Смирны, а лишь о тех замыслах, к осуществлению которых царь собирался вскоре приступить. Нельзя, конечно, быть уверенным в том, что Александр осуществил бы все так, как проектировалось, но вполне можно составить определенное представление о его планах и намерениях, если бы смерть не настигла Александра. Ознакомление с его планами делает наши знания о царе более полными.
Мы уже говорили о замыслах Александра, о проектах строительства в Элладе и Македонии. Судя по планам восстановления храма Мардука в Вавилоне, строительства грандиозной гробницы Гефестиона, притом что в Александрии в память об умершем друге уже был построен героон, можно предположить, что царь намеревался украсить всю империю культовыми сооружениями. В этой связи заслуживает внимания замысел возведения памятника на могиле Филиппа. Хотя Александр много раз говорил о своем происхождении от бога Аммона, называя его своим истинным отцом, не почтить память победителя при Херонее на его родине он не решился. Это была уступка справедливым требованиям народа.
Существовали и планы создания новых городов с расселением там нескольких общин. Подобные меры уже проводились Александром на Востоке: основывались новые центры, куда вынуждали переселяться местных жителей. Несомненно, царь и в дальнейшем всячески поощрял бы создание больших городов.
Одним из самых значительных замыслов был намеченный, но неразработанный план переселения людей из Азии в Европу, а из Европы в Азию[382]. В больших азиатских государствах всегда имели место такие переселения, но, как правило, они проводились в наказание, чтобы покарать и политически обезвредить города и народы. Намерения Александра были совсем другими: «С помощью браков и привыкания друг к другу оба континента должны объединиться в согласии и любви». Теперь это относилось к созданию не только высшего слоя избранных наций — македонян и персов (или иранцев), но и к народам обеих частей света — Европе и Азии[383]. Правда, Александр имел в виду не переселение народов, a somaton metagogae, т. е. «перемещение человеческих тел», «человеческого материала». Как бы парадоксально это ни выглядело с современной точки зрения, речь идет здесь о браках и братании людей разных национальностей. Все это наряду с имеющей несколько иной характер попыткой перемешать македонян и иранцев, безусловно, отвечало интересам империи.
381
Полуостров напротив о-ва Хиос, мешавший плаванию вдоль берегов Малой Азии.
Героон — храм, воздвигнутый в честь героя (полубога).
383
Так понимал это Эратосфен, которого цитирует Страбон (I, 66 и сл.). Ср.:Plut. De fort. AL, I, 8, 329 и сл.