Согласно античным авторам, задачи Александра были значительно облегчены в Египте и Вавилонии. Они подчеркивают, что большинство местного населения относилось к персам как к притеснителям. Но к образу «освободителя» следует относиться с осторожностью. Даже если Египет и восставал несколько раз и даже добился не зависимости на период с 400 по 343 г. до н. э., элита была заинтересована в сотрудничестве с местной властью. Таковы же мотивации их сотрудничества с Александром, которого он желал добиться. Так же, как это в свое время сделали Камбис и Дарий, Александр позаботился принести жертвы традиционным египетским богам, например Апису в Мемфисе. Он посещал оракул Амона в Сиутском оазисе и спрашивал у него совета и повелел, чтобы продолжали свою деятельность наиболее значительные египетские святилища (Карнак, Луксор), где он был изображен в виде фараона.[50] Таким образом он получил поддержку влиятельного социального слоя, в который входили священнослужители и жрецы, возглавлявшие святилища.
В отношении Вавилонии он сделал то же самое. После Гавгамелл (1 октября 331 г. до н. э) персидские сановники (Мазей и Багофан) и вавилонские власти принимали там Александра с большой помпой. Огромная толпа во главе с представителями гражданских и религиозных властей вышла ему навстречу, чтобы сдать ему город, крепость и сокровища. Поднявшись на повозку, Александр триумфально въехал в город. В этом отчетливо проявилась преемственность, поскольку подобная церемония уже проводилась в 539 г. до н э. при встрече другого завоевателя, Кира, который тоже представлен освободителем в месопотамских текстах («Цилиндр Кира»), появившихся тогда же. Однако Арриан (III, 16, 4) подчеркивает введенное Александром отличие от его ахеменидских предшественников:
«Александр, вступив в Вавилон, приказал вавилонянам восстановить храмы, которые Ксеркс велел разрушить, в том числе и храм Бела, бога, особенно чтимого вавилонянами».
И впрямь, о разрушениях, приписываемых Ксерксу, мы узнаем из весьма сомнительных текстов, которые были составлены специально для преувеличения заслуг и поднятия популярности Александра. А соответствует действительности то, что он вслед за своими персидскими предшественниками позаботился о приобретении благосклонности местных богов. Поддержка глав городов и святилищ Вавилонии позволила Александру внедрить свои методы правления через традиционную вавилонскую царскую власть, провозгласив себя Великим царем, как это делали его предшественники. Это сотрудничество основывалось не на спонтанном и всеобщем энтузиазме присоединения к македонскому завоевателю, а на договоре, заключенном по окончании битвы при Гавгамелах, как это написано в недавно опубликованных таблицах.[51] Здесь совершенно определенным образом прослеживается тесная связь интересов персидских владык и месопотамского господствующего класса, она покоилась на солидарности, с которой невозможно было не считаться. Во всяком случае, как в Египте, так и в Вавилонии Александр сделал все, чтобы перенять идеологические традиции восточных завоевателей, которые неизменно вели себя как покровители святилищ в странах, где они устанавливали свое господство.
50
См.:
51
См.: