Вскоре после смерти царя один иониец, по имени Клитарх, живший в Александрин, начал собирать материал для большой книга об Александре. Сам он не принимал участия в походе, но был сыном известного историка и отличался незаурядной ловкостью. В первых главах книги Клитарх опирался на работу Каллисфена{60}. Кроме того, от военачальников, солдат и придворных Александра Клитарх собрал множество сведений, рассказов, дневниковых записей. Так как он писал в Александрин, то встречался в основном с греками, а не с македонянами — участниками войны, т. е. с людьми, которые служили не только в македонской, но частично и в персидской армии. Все это создало настоящий калейдоскоп из живых картинок походной жизни, боев, переходов через пустыни и реки, празднеств, возведения городов и многого другого. Здесь можно встретить и описания дорог, и характеристики различных местностей — то, что скорее подошло бы для путеводителя, чем для исторического сочинения. Вся картина напоминает мозаику, составленную одновременно из благородных камней и пустой породы. Ни один камень не похож на другой. Все описанное было пережито, все сверкает яркими красками и отражает жизнь солдат и их странствия по свету. Для нас важно еще и то, что в отличие от Каллисфена Клитарх знал греков, начавших войну на стороне персов, и даже тех, которые служили в штабе Дария или, во всяком случае, хорошо знали сложившиеся там отношения.
Во второй части своей книги, когда уже нельзя было опираться на Каллисфена, Клитарх писал самостоятельно, основываясь только на устном материале. В это время он познакомился с книгой Онесикрита, а возможно, и с книгой Неарха. Но они повлияли на него лишь в некоторых частностях. По-видимому, он не смог, а может быть, и не захотел искать доступа к документам и достоверным источникам. По сути дела, это даже неплохо, ибо, ограничив себя подобным образом, Клитарх сумел передать непосредственные переживания участников похода так, как ни один другой автор. Перед нами возникает картина бесконечно шагающих и непрерывно сражающихся воинов. Автор не отвлекается на какие-либо исторические экскурсы. Уже одно это великолепно! Само собой разумеется, что все его «точные» данные — сведения о взаимоотношениях военачальников, о численности воинов и потерях врага, т. е. все, чего не видели лично и что не могли знать его информаторы, — никак нельзя считать достоверными. Там, где Клитарх не располагал рассказами очевидцев или где они казались ему почему-то недостаточными, он без зазрения совести предавался фантазиям. В этом, конечно, его можно упрекнуть. Но ведь перед ним стояла не научная, а чисто литературная задача. Он хотел добиться новых эффектов и живой наглядности не в общей картине, а в описаниях мелких подробностей. Этот же эстетический принцип был использован при создании гробницы Гефестиона. Книга Клитарха как бы распространяла «азианический» стиль на литературу. Клитарх показал себя мастером умелой передачи напряженности, подъема духа и страстей воинов. При всей его ненадежности в частностях он лучше других справился с описанием этого поразительного чуда — похода Александра. В отличие от Каллисфена и Онесикрита Клитарх не понимал идеалов царя. В Александре он видел, как и его простодушные подчиненные, прежде всего героя и историческую личность. Клитарх был далек от желания проникнуть в тайну личности Александра и не впадал в плоский панегирический тон. Это не соответствовало бы его стилю. Клитарх любил и умел использовать острые контрасты: наряду с ослепительным светом он показывал и глубокие тени в характере своего героя. Если уж и есть в его произведении лесть, то Клитарх льстит прежде всего новому правителю страны — Птолемею. Иногда он делает это так явно, что сам Птолемей, должно быть, воспринимал такую лесть болезненно. Объемистое сочинение Клитарха было закончено спустя почти пятнадцать лет после смерти Александра, во всяком случае до 305 г. до н. э. В это время греческие воины царя еще помнили события похода и могли рассказать много интересного о дворе Александра в последние годы его царствования и в первые годы после смерти.
Если бы сведения об Александре основывались только на трудах названных авторов, то они были бы весьма неполными. Все три автора, в сущности, романтики, которые проповедовали новые идеи, а не старались установить историческую истину. Идеи Каллисфена были политическими, Онесикрита — философскими, а Клитарха — литературными. Александр для них не объект научного исследования, а лишь предлог для решения интересовавших их общих вопросов.
Греки не были бы основателями исторической пауки, если бы они удовлетворились этими тремя историками и не создали направления в пауке об Александре, основав его на точном анализе фактов и источников. Против Онесикрита вскоре выступил командующий флотом Александра — Неарх. Он возражал Онесикриту не как философу, а как навигатору, который в своей книге приписал себе роль адмирала. Неарх опубликовал описание путешествия по Инду и океану, где представил и географию Индии. Его произведение вполне удовлетворяет научным требованиям. В своей работе он встает перед нами не только как замечательный мореход, но и как исследователь источников: для этого он использовал свой собственный отчет, сделанный им для царской канцелярии.
Впоследствии были литературно обработаны и другие отчеты и исследования, став, таким образом, доступными читателям. Это касается прежде всего отчетов о путешествиях Андросфена и Анаксикрата, а также исследования Торга, посвященного металлургии. Руководители созданной Александром комиссии по освоению новых территорий (боматисты, как их тогда называли) также опубликовали результаты своей деятельности. После смерти Александра в Египте появилась книга об эфемеридах, где были опубликованы наиболее интересные места из этих официальных дневников. Собрали также письма Александра, но в сборник попали многочисленные подделки, так что он оказался в основном составленным из апокрифов{61}.
Наряду с этими публикациями, основанными на документах, особое значение имеют три больших произведения, современные Александру, которым потомки обязаны самыми надежными сведениями о нем. Это работы Хареса, Аристобула и Птолемея.
Первый из них — Харес занимал при Александре пост эйсангелея, т. е. обер-гофмаршала или церемониймейстера, должность, введенную в 330 г. до н. э. Александром в подражание персидскому двору. Его объемистое произведение посвящено лишь тому периоду, когда он занимал свой пост, и касается только придворной жизни. Харес был очевидцем убийства Клита, присутствовал при споре о проскинезе. Он сам организовывал свадьбу в Сузах, а также большие дипломатические приемы. То есть Харес хорошо знал все, о чем писал. При этом он был лишен всякой лести и тенденциозности, и его описания весьма красочны. Многие интересные, услышанные им при дворе разговоры он передал слово в слово. Вместе с тем в своей работе Харес использовал цепные источники. Он, бесспорно, сообщает очень важные сведения, ибо многое определялось в то время не внешними событиями, а жизнью придворного лагеря и распрями Александра со старомакедонской знатью. Не следует, конечно, считать нашего автора фанатичным приверженцем точности. Он абсолютно достоверен в описаниях придворного мира, но, когда переходит к военным действиям и другим вопросам, полагается только на свои воспоминания и на рассказы придворных. В его рассказы вплетены также анекдоты, заимствованные из персидской псевдоистории, что сближает его с Ктесием, но тем не менее не лишает его рассказ исторической ценности.
Аристобул отправился в поход в качестве строителя и инженера. Его интересовали также вопросы географии и этнологии. Из похода он привез кое-какие записи, но первоначально не думал их публиковать. Однако появившаяся об Александре литература вызвала у Аристобула раздражение и недовольство различными романтическими преувеличениями. Восьмидесятилетний старик вскоре после 297 г. до н. э. решил сам написать правдивую книгу об Александре{62}. Подобно Онесикриту и Неарху, а также менее значительному Поликлиту, Аристобул уделял особое внимание описанию новых стран. Как писатель он не обладал выдающимся талантом. Критика Аристобулом предшествовавших авторов и добавленный им новый материал носят весьма заурядный характер. Так, Арриан в VII книге, основанной на работе Аристобула, в сущности, просто передает ходившие в придворном лагере рассказы. К памяти Александра Аристобул сохранил самое благоговейное отношение. Он старался нарисовать его образ без каких-либо отрицательных черт.