По-видимому, ко времени второго пребывания Александра в Переднеазиатском Средиземноморье (331 г.) относится его фактический брак с Барсиной, дочерью Артабаза. Инициатором этого брака был Парменион, в руки которого Барсина попала после битвы при Иссе [ср.: Плутарх, Алекс, 21; Евмен, 1]. Вероятно, он рассчитывал с ее помощью упрочить свое положение при особе царя. Родившаяся около 360 г. Барсина была примерно на четыре года старше Александра, ко времени их знакомства дважды побывала замужем и имела четырех детей. В 327 г., уже в Бактрии, она родила Александру сына, названного Гераклом [Диодор, 20, 20, 2; несколько иначе: Юстин, 15, 2, 3]. После брака Александра с Роксаной Барсина поселилась вместе с Гераклом в Пергаме. Там в 309 г. они были убиты по приказу Полиперхонта [Трог, Прол., 15; иначе: Павсаний, 9, 7, 2; Юстин, 15, 2, 3 – убийцей был Кассандр].
Тем временем Дарий III собирал в Вавилонии новую армию. Точных сведений о ее численности у нас нет; греко-македонская традиция, по-видимому, резко ее преувеличивает. Так, Арриан [3, 8, 6] утверждает, ссылаясь на слухи, что Дарий имел 1 млн (100 мириад) пехотинцев, 40 тыс. всадников, 200 колесниц с серпами и косами, 15 слонов; по Диодору [17, 53, 5]: 800 тыс. пехотинцев и не менее 200 тыс. всадников. Однако в том, что армия Дария была (по масштабам эпохи) очень большой (Руф, 4, 9, 3 – в 1.5 раза больше, чем в битве при Иссе), сомневаться не приходится. С этим войском Дарий отправился на север, откуда открывался доступ в долину Тигра и Евфрата, и остановился в конце концов на ровной местности восточнее Тигра, у д. Гавгамелы, возле р. Бумода, примерно в 600 стадиях (около 120 км) от г. Арбелы (соврем. Телль-Гомел, примерно в 35 км северо-восточнее Мосула). Все неровности на местности по его приказу были засыпаны песком или срыты; подступы к персидским позициям Дарий велел разорить, рассчитывая заставить своего противника отступить [Арриан, 3, 8, 7; Руф, 4, 9, 7 – 10].
Александр в начале кампании располагал, по информации Арриана [3, 12, 5], 40 тыс. пехотинцев и 7 тыс. всадников. Выступив из Финикии и не встретив на своем пути сопротивления, он прибыл к Фапсаку на правом берегу Евфрата. Там уже строились мосты, но на левом берегу реки появилось персидское охранение под командованием Мазея. Опасаясь, что мосты будут разрушены, македоняне остановили работы. Услышав о приближении Александра, Мазей бежал, и только тогда работы могли быть закончены. Переправившись на левый берег, Александр узнал от пленных, что Дарий со своей армией находится у Тигра, Бросившись к Тигру и никого там не найдя, он с трудом переправился на его восточный берег и после короткого отдыха (в этот день – 20 сентября 331 г. – произошло лунное затмение, которое Александр воспринял как благоприятное предзнаменование) двинулся вверх по реке. На четвертый день разведчики донесли, что на равнине показались вражеские всадники числом около тысячи. Александр во главе царской илы дружинников и отряда пэонов помчался им навстречу, но персы ускакали [Арриан, 3, 7, 1–8; Руф, 4, 9, 11–10, И; Диодор, 17, 55].
Оказавшись в непосредственной близости от неприятеля, Александр решил еще раз дать отдых своим солдатам; в спешно сооруженном лагере они провели четыре дня. По-видимому, во время этого отдыха произошел эпизод, произведший сильное впечатление на Александра и его солдат. Обозная прислуга, разделившись на две партии, затеяла шуточное сражение; одни выступали в роли «армии Александра», другие – «армии Дария». Узнав о происходящем, Александр велел сразиться предводителям обеих партий. В жестокой схватке победил «Александр», и обрадованный таким исходом царь дал ему 12 деревень и право носить персидскую одежду [Плутарх, Алекс, 31]. Наконец, оставив в лагере обоз и всех тех, кто не мог сражаться, Александр глубокой ночью двинулся на сближение с неприятелем. Дарий, узнав об этом, приказал построить персидские войска в боевом порядке. Подойдя к ним на расстояние 30 стадий (около 6 км), Александр после небольшого совещания со своими высшими командирами отправился по совету Пармениона на рекогносцировку. Солдатам он велел отдыхать.
Есть сведения, что Парменион уговаривал Александра напасть на врага ночью, рассчитывая, что внезапный удар приведет персидское войско в смятение. «Я не краду побед, – отвечал Александр, – мне подобает воевать честно, без хитростей и уловок». Эта звонкая фраза была, конечно, рассчитана на широкую аудиторию. Однако отказ от ночного боя имел, вероятно, более глубокие причины: момент внезапности все равно был упущен, а в ночном бою Александр мог потерять управление своими войсками.
Как бы то ни было, закончив приготовления, Александр удалился в свой шатер. Можно поверить источникам, говорящим о серьезном беспокойстве, которое он испытывал: в предстоящем бою решался вопрос о власти над Ближним Востоком и, более того, о его жизни. В конце концов, однако, Александр заснул так крепко, что на следующее утро дружинники с большим трудом могли его разбудить. Рассказывали, будто Парменион пришел к нему в шатер с упреками то ли в утрате бодрости, то ли в чрезмерной самоуверенности (Александр спит, словно победа уже одержана). Александр отвечал, что теперь, когда Дарий согласился принять бой, опасаться нечего.
Перед сражением произошел еще один характерный эпизод. Александру доложили, будто в солдатских палатках ведутся нежелательные разговоры, воины говорят, что добычу они оставят себе и ничего не отдадут в царскую казну. «Вы сообщаете хорошие вести, – сказал Александр, – я слышу разговоры мужей, приготовившихся победить, а не бежать» [Плутарх, Апофт. царей и имп., 180с]. Александр знал побудительные мотивы своих солдат и не возражал против их желания захватить побольше и даже все.