Да, в человеческом сознании серебро и золото неизменно рядом. И Менделеев с Сеченовым навсегда останутся рядом в памяти человечества, приходит на мысль Александру. Сдружились-то еще много лет назад, когда выполняли одновременно научные работы в Гейдельбергском университете. Теперь же имена их натвержены славою. Один создал периодическую систему элементов, другой дал физиологическую расшифровку психических процессов. И кто, как не Менделеев, помог Сеченову перебраться в этом году из Одессы в Петербургский университет. А поскольку Сеченов не располагал поначалу никакой площадью для исследований, Менделеев отвел для него одну из комнат своей лаборатории, помещавшейся в нижнем этаже университетского здания. Здесь и встретился впервые Ляпунов с прославленным химиком.
Александр тогда только что приехал в Петербург с несколькими своими гимназическими приятелями. Выправив в канцелярии университета нужные документы и наведя необходимые справки о начале занятий, решил он посетить Ивана Михайловича, который, как ему было известно, тоже обитал здесь. Этому случаю и был обязан Ляпунов видеть Менделеева. Безо всякого натянутого интереса, а просто и нецеремонно расспросил Дмитрий Иванович о том, какой факультет он выбрал и каковы его намерения. Несколько времени проговорили они в таком духе. С небольшой бородой и копной длинных, до плеч, волос, делавших голову неправдоподобно большой, маститый ученый произвел на своего юного собеседника разительное впечатление. «Был в университете и разговаривал с Менделеевым», — гордо сообщил он в письме домой.
А в сентябре Александр стал усердным слушателем менделеевского курса химии. Жили они тогда вдвоем с нижегородским товарищем, поступившим на юридический факультет. Наняли за пятнадцать рублей скромную комнату в одной из линий Васильевского острова. Из мебели были в ней два столика, пять стульев, комод для белья, этажерка для книг, умывальный столик, кровать да диван. Хозяйка ежедневно убирала комнату, чистила сапоги, ставила самовар, за что постояльцы доплачивали еще по пятидесяти копеек.
В первый же день выяснилось, что диван короче кровати и никак невозможно улечься на нем врастяжку. Потому уговорились спать на кровати поочередно: неделю один, неделю другой. Питались в ближайшей кухмистерской, где за 25 копеек можно было получить обед из двух блюд: суп или борщ — на первое, котлета, бифштекс или кусок говядины — на второе. Вечером же, перед тем как отправиться спать, Александр и его приятель затевали грандиозное чаепитие, вливая в себя стаканов по десять чаю. Месяц спустя хозяйка согласилась готовить им по кухмистерской цене обед из трех блюд, и вопрос с продовольствием был окончательно решен.
Денежные расходы постоянно держали Александра настороже. Подсчитав как-то издержки, убедился он, что тратит на прожиток по 22–25 рублей ежемесячно, как ни экономничай. Стипендия же составляла 20 рублей 83 копейки, да и той не случилось к сроку. На исходе уже октябрь, а в университетском казначействе, куда он заглядывает едва ли не всякий день, неизменно отвечают, что следующие ему деньги еще не отчислены из нижегородского банка. Взятая из дому сумма вначале ополовинилась, потом от нее и вовсе осталась малая толика. Прислать же матери не из чего. Учебный год только начался, а Питер — прав оказался раешник — уже бока ему повытер. Хорошо, что здесь на ту пору пребывало немалое число его близких — представителей многолюдной сеченовской семьи. Они-то и составляли тот круг людей, в котором обращался Александр вне университета. Кое-кого из них он только в Петербурге и увидал впервые.
Постоянными жительницами столицы содеялись две сестры Сеченовы — Анна и Серафима Михайловны. Анна Михайловна была замужем за генералом Михайловским Николаем Андреевичем, который еще с кадетских лет был в приятелях ее брата — Ивана Михайловича. По воскресеньям Михайловские соединяли у себя на квартире всю ближнюю и дальнюю родню купно с Александром. Приходили Серафима Михайловна и Иван Михайлович, приходил со своей семьей Рафаил Михайлович. Теплостанцы тоже подались в Петербург, решив, что в видах дальнейшего образования Наташе лучше оканчивать гимназический курс в столице. Так друзья детских лет вновь оказались рядом, и дружба их счастливо продолжилась.
Софья Александровна поручила сына надзору Рафаила Михайловича и Екатерины Васильевны. Неупустительно следили они за тем, чтобы одет он был по сезону и погоде, приглядывали за его бытом. В ноябре возникла у Александра необходимость переменить квартиру. Живший с ним вместе товарищ через петербургского родственника нашел чрезвычайно выгодный урок, где ему предложили полный пансион. В скором времени должен был он съехать. Одному Ляпунову комната представлялась не в меру дорогой. К тому же, что ни день у соседей стали приключаться пьяные попойки, и заниматься становилось невозможно из-за производимого за стеной шума. Екатерина Васильевна приняла деятельное участие в приискании нового жилья для племянника. Наконец подвернулась вполне подходящая по цене комната, располагавшаяся к тому же в каких-нибудь десяти минутах ходьбы от университета.