В большинстве случаев мнение Зайцева в Советах факультета и университета не встречало возражений. Однако острый конфликт возник в 1908 г. по поводу магистерской диссертации А. Н. Реформатского «Одноатомные непредельные спирты жирного ряда. Синтез спиртов ряда CLHMOH» (Москва, 1908) [35]. И тема и методика работы были зайцевскими, а заключительный пункт «Положений» (тезисов) гласил, что синтезы по Гриньяру не оригинальны — это лишь видоизменение того, что сделано А. М. Зайцевым, его сотрудниками и учениками. Диссертация была защищена весьма удовлетворительно, а через день Зайцев предложил присудить за нее степень
48
не магистра, а доктора химии, что однако не было принято. Совет факультета трижды бурно обсуждал этот вопрос; особенно обстоятельно возражал Зайцеву Флавицкий. Дело перешло в Совет университета, но он вернул его (в части степени доктора) факультету, требуя представить «в порядке, соответствующем закону» [35, с. 34]. На этом все заглохло. Мнение Флавицкого было, очевидно, более оправданным. Мы можем сослаться на письмо А. Е. Арбузова к Д. М. Марко из Новой Александрии (1910). В нем сказано о книге (диссертации) А. Реформатского: «Исписавши слишком 300 страниц литературными данными... без всякой системы и без всякого, так сказать, угла зрения... экспериментальная часть 30—35 страничек... расплывчатого материала... [не получено] буквально ни одного химического индивидуума, зато изрядно всякого рода смесей» [36].
Еще Бутлеров утверждал (имея и предшественников), что истинная химическая теория «.. .будет математической теорией для молекулярной силы, которую мы называем химическим сродством...» [37]. Однако время для использования химиками высшей математики в целях изучения химической связи тогда еще не настало. После выхода в свет в 1884 г. классических «Очерков по химической динамике» Вант-Гоффа стало вполне очевидным, что необходима разработка вопросов кинетики органических реакций с применением дифференциальных уравнений. А. М. Зайцев был в числе тех, кто охотно предоставлял Н. А. Меншуткину синтезированные им спирты для исследований по химической кинетике [38], но сам этих вопросов не касался. Флавицкий, развивая на своей кафедре и физическую химию, следил за работами Вант- Гоффа, Оствальда, Аррениуса и др. и все острее сознавал, что будущие химики должны изучать высшую математику, тогда как Зайцев предложил выделить органическую специальность, для которой «излишни математические курсы» [39].
В 1897 г. в Казанском университете был поднят вопрос о подготовке в университетах преподавателей некоторых технических дисциплин и «научно образованных техников- химиков». Была издана брошюра [40]. Авторами ее первой части были профессора: А. Зайцев, И. Канонников, А. Васильев (математик), В. Сорокин (агрохимик), Ф. Суворов (математик), Д. Гольдгаммер (физик) и А. Шту-
4 А. С. Ключевич, Г. В. Быков 49
кенберг (геолог). Они доказывали, что высшее техническое образование в России должно развиваться так, что в течение двух лет общеобразовательные дисциплины преподаются на физико-математических факультетах университетов, а затем специальные дисциплины — в технических институтах. Дав очерк тяжелого состояния химических лабораторий Казанского университета, авторы утверждали, что лучше предоставлять средства на укрепление физико-математического факультета, чем на организацию новых общих естественно-исторических и физико-математических курсов во вновь создаваемых высших технических учебных заведениях.
Вторая часть брошюры была написана А. М. Зайцевым и И. И. Канонниковым. Указав, какие области химической технологии особенно нуждаются в специалистах с широкой подготовкой и сославшись на имеющийся опыт работы выпускников университета в промышленности, авторы высказались за организацию при физико-математических факультетах особых химико-технических отделений, где будущие технико-химики (химико-техники) проходили бы общеобразовательные предметы совместно со студентами естественного разряда (но без биологических дисциплин) с добавлением высшей математики, практической механики и черчения. Химическую технологию предлагалось преподавать «в пределах чисто научного ее изложения и в связи со специальным практическим знакомством с методами исследования материалов производства и его фабрикатов». В числе специальных курсов были названы теория паровых машин, устройство печей, электрохимия, технология жиров и т. д.
Указав на экономическую эффективность предлагаемого решения проблемы, авторы подчеркивали: «Возбуждаемый нами ныне вопрос об учреждении при университетах техно-химических отделений исходил из нашего твердого убеждения о крайней полезности этой меры в интересах развития в нашем отечестве находящейся еще в младенчестве химической промышленности...» [40, с. 15]. По примеру H. Н. Зинина, В. В. Марковникова, Д. И. Менделеева и др. А. М. Зайцев (с соавторами) возбуждал наболевший уже для России вопрос. Решения своего он в досоветское время не получил.
А. М. Зайцев по возможности избегал административной работы, а свою общественную деятельность ограничи¬
50
вал той сферой, где ему не приходилось сталкиваться с государственным полицейско-бюрократическим аппаратом. Вероятно не вполне правильно было сказано, что Зайцев «не являлся активным членом университетской коллегии: здесь выступал он почти исключительно только тогда, когда вопрос касался химии и химической лаборатории» [2, с. 863].
По избранию в Совет университета Зайцев был в 1872 г. одним из трех университетских судей, а в 1902/03 учебном году и в 1908 г. был кандидатом в судьи. На университетский суд возлагалось рассмотрение многих дел, касающихся студентов, в том числе их столкновений с преподавателями и университетскими «должностными лицами»; этот суд мог накладывать взыскания или передавать дело в уголовный суд.
На факультете А. М. Зайцев впервые занял выборную должность при характерных обстоятельствах. В августе 1905 г., в условиях революционного подъема, царизм счел выгодным пойти на уступку также либеральной части профессуры и восстановил отмененную уставом 1884 г. выборность администрации университетов. «Не без колебаний согласился А [лександр] М [ихайлович] принять это избрание, и то только потому, что это было очень трудное время, и он считал себя не вправе уклоняться от общественной работы» [2, с. 863]. (Чисто общественной она не являлась, так как оплачивалась государством «по штату».) Став деканом с 24 сентября 1905 г., Зайцев с наступлением периода реакции подал в отставку и 16 сентября 1906 г. ушел с этого поста. Временно он был деканом также в феврале—мае и октябре 1907 г. и дважды — совсем недолго — в 1909 г. В самом начале 1910 г. исполнял также обязанности ректора.
В 1900 г. Зайцев являлся председателем физико-математической испытательной комиссии при Московском университете. Аналогичную обязанность исполнял Александр Михайлович также в Петербургском университете в 1901 г, и в Казанском в 1906/07 учебном году.
Александр Михайлович выполнял также и добровольные обязанности. Самарское общество поощрения высшего образования материально поддерживало часть своих земляков, учившихся в Казани. А. М. Зайцев в течение ряда лет был в этом деле посредником, ежемесячно затрачивая на дела общества почти по целому дню [2, с. 863]. Он не
51
раз отдавал свое время работам по Обществу вспомоществования нуждающимся студентам (казанцам) [41].
В конце 80-х—начале 90-х годов в университете сложился и довольно долго существовал кружок молодых преподавателей, которые частным образом собирались каждую субботу для отдыха и «для дружеской беседы, где обменивались мнениями о научных и общественных новостях, о событиях дня» [42]. И. И. Канонников считался президентом кружка. «Охотно принимал участие» в заседаниях кружка и А. М. Зайцев [42].