Не то, чтобы парень был в прошлой жизни спортсменом, скорее, наоборот. Когда мальчику было лет десять, отец загорелся идеей отдать Сашу на каратэ, но в первом же тренировочном поединке мальчик так огреб, что зарекся заниматься любым боем, хоть контактным, хоть бесконтактным. Попытки заняться плаванием тоже не увенчались успехом. По способности удерживаться на воде Саша оказался промежуточным звеном между топором и камнем. Впрочем, парню нравилось ходить с любимой девушкой на каток. Не часто. Раз в месяц. Но утреннюю зарядку Саша все равно делал, иногда усердно, иногда — для галочки. С новым телом нужно было много работать, при ближайшем рассмотрении Гарри Поттер был чуть полнее скелета. У Дурслей нормально побегать не получалось, родственники были закоренелыми противниками активного образа жизни и поклонялись еде. Пропадать в парке постоянно тоже не получалось, поскольку Дурсли время от времени развлекались заточением парня в чулан. Хогвартс даровал относительную свободу действий и стабильное поступление пищи в растущий организм. На школьном питании можно было неплохо отъесться, но в таком случае на горизонте маячила перспектива превращения Героя Магического Мира в Колобка Магического Мира. В теле Колобка Саше сидеть не хотелось.
Квиддичный стадион оказался овальным полем с кольцами по разным концам: три в одном, три в другом. «Ворота», — догадался Саша и подивился, на какой оказывается, жуткой высоте разворачивается игра. Парень пробежал еще пару кругов по стадиону, поприседал, сделал десяток отжиманий — большего числа тельце Гарри Поттера не потянуло — и двадцать повторов упражнения на пресс по той же позорной причине. Так или иначе, в семь утра Саша вернулся в замок и отметил, что некоторые портреты начинают позевывать и потягиваться. Парень тихо поднялся в башню Гриффиндора — Полная Дама возмутилась, куда его носило в такую рань — и направился в душ. Когда бодрый и довольный Саша вернулся в комнату, Рон и Невилл еще спали, Дин потягивался, не открывая глаз, а Симус уже сидел на кровати, натягивая брюки.
— Ты где был? — шепотом спросил сосед. — В такую–то рань?
— В душе, — беззаботно ответил Саша, — я привык просыпаться пораньше.
Глава 10. Первый (нервный) учебный день
— Ты видел его лицо?
— Ты видел его шрам?
— Где он? Вон тот, рядом с рыжим?
— Е-мое, сколько можно? — ворчал Саша, спускаясь на завтрак в большой зал, — первый день в школе, а у меня уже всё в печенках сидит. Если это к вечеру не прекратится, я сяду в обратный поезд.
— Гарри, они просто очень тебя любят, — осторожно сказал Рон, шедший рядом.
— Блин, Ронни, как они могут меня любить? Они же даже со мной не общались!
— Ну, они много читали о тебе, им родители рассказывали.
— Родители рассказывали, — вздохнул Саша, — вот конкретно тебе что про меня родители рассказывали? Что я лапочка–пусечка, встал из коляски махнул погремушкой и пропал Волдеморт, словно его и не было? Да?
— Ну, не совсем так, — промямлил Рон.
— Веришь, Ронни, это совсем не так! — Саша потихоньку повышал тон, — Эта скотина Волди убил моих, блин, родителей, обрушил половину моего родного, блин, дома, лишил меня счастливого, мать его, детства. А также нанес мне черепно–мозговую травму. Насчет черепа не уверен, но мозги мне повредил — не дай Бог. Зрение, кстати, тоже из–за этого село. А теперь, когда я вырос, справился с детской психологической травмой, решил получить образование и выбиться в люди, эти гады на меня косятся и… Да, блин, дайте хоть поесть спокойно!
Последняя фраза предназначалась двум мальчикам за столом Хаффлпаффа, которые развернулись и пялились на Сашу во все глаза. Услышав его гневный крик, пацанята быстро повернулись к столу и уткнули носы в свои тарелки.
— Видишь, Ронни, какое это все дерьмище? — Сашу начинало заносить, — я даже завтрак свой не могу нормально прикончить, чтобы кто–то мне в рот не посмотрел.
— Гарри, они любят тебя просто за то, что ты есть, — неуверенно протянул Рон.
— Нет, дружище, нельзя меня любить за то, что я просто так есть. А ну как мальчик из книжки по факту окажется хамом, наглецом и подлецом? Будут меня после это любить? Просто так, за то, что я есть, — ехидно закончил Саша.
— Хоть в чем–то ты себе не врешь, — раздался за спиной голос Грейнджер.
— И тебе доброе утро, — буркнул парень, — я сегодня не настроен с тобой перемигиваться, так что можешь пройти чуть дальше вдоль стола, найти себе там благодарных слушателей и обругать меня как угодно. Разбавь атмосферку всеобщего восхищения, будь другом.