С этими словами парень бросил перед Гермионой четыре пыльных журнала, датированных сорок третьим годом. Вслед за ними перед девочкой появились и журналы второго курса за сорок четвертый год.
- Вот, сверяй списки. Я займусь вторым курсом, - Александр подвинул к себе такую же пыльную стопку бумаг.
- Все на месте, - отрапортовала Гермиона через пятнадцать минут кропотливой сверки.
- У меня тоже, - кивнул Саша. – На очереди третий и четвертый курсы.
А вот тут ребят ожидал сюрприз. Гермиона добралась до Гриффиндора и вдруг ойкнула.
- Что там? – поинтересовался Александр, заглядывая в журналы, разложенные перед девочкой.
- А вот что: В сорок третьем году в списке третьекурсников Гриффиндора был Рубеус Хагрид. А теперь посмотри в четвертый курс сорок четвертого года. Все те же, но Хагрида там нет.
- Не думаю, что это однофамилец, - протянул Саша, подозрительно прищурившись. – Но, может, его просто так отчислили. Скажем, за неуспеваемость? Или нарушил что-то.
- Ох, надеюсь, - выдохнула Грейнджер. – Тогда я поищу дальше.
- Ищи, - парень углубился в журналы четвертого курса, но уже через несколько минут толкнул Гермиону локтем. – Смотри. Миртл Фиппс.
- Что «Миртл Фиппс»? – непонимающе переспросила Грейнджер.
- В списках четвертого курса она есть, а в списках пятого – отсутствует.
- Миртл, - задумчиво повторила Гермиона. – Может, это Плакса Миртл? Если она умерла в школе, то могла тут и остаться.
- Вот уж глупости, - отрезал Саша. – По твоей версии и Почти Безголовый Ник был казнен в школе. И остальные, которые потом стали призраками, тоже здесь скончались?
- Ох, ты прав, Гарри, - выдохнула девочка. – Хотя по большому счету никто не запрещает переспросить у самой Миртл.
- Хочешь – иди, переспрашивай. А я сырость не люблю, - парень пожал плечами и углубился в журналы. – Смотри, Абраксас Малфой учился тогда в школе. На том же курсе, что и Фиппс. Вот откуда наша блондинка доморощенная знает о Тайной комнате. Добрый дедушка Касси рассказал, а отец, видимо, не разрешил трепать об этом на каждом углу.
Рон и Джинни пришли как раз в тот момент, когда Гермиона и Саша вместе рассматривали журнал седьмого курса и гадали, не умер ли кто.
- Если бы кто-то из них умер, оценки за выпускные экзамены высылать не было бы смысла. А тут – полюбуйся, напротив всех фамилий стоит отметка о том, что письма отправлены.
- Ну, может, отправили родителям. Как память, - робко предположила Грейнджер.
- О, да, если бы я умер, моих родителей очень бы утешил тот факт, что я стал отличником перед смертью, - насмешливо произнес Рон, присоединяясь к спорщикам.
- Ты? Отличником? Да скорее наш упырь выть перестанет, - Джинни поморщилась. – А высылать родителям еще твои паршивые оценки – это просто издевательство.
- Если бы оценки были паршивыми, мама бы меня выкопала и задушила собственноручно, - вздохнул Рон.
- Прекратите, вы оба, - взмолилась Грейнджер. – Умирать никто не собирается.
- Однако рациональное звено в этом есть, - Саша потер переносицу. – Оценки бы не высылали. Итого у нас всего две пропажи. Рубеус Хагрид и Миртл Фиппс.
- Миртл? – Джинни удивленно посмотрела на Сашу. – Это привидение из туалета?
- Вот вы это завтра и выясните, - отмахнулся парень. – А мы с Роном наведаемся к Хагриду и спросим, за что это его отчислили. А теперь пойдемте в Большой Зал. Я умираю от голода.
Быстро сложив журналы на место, ребята направились на ужин. Рон и Гермиона что-то яростно обсуждали, а вот Саша погрузился в свои мысли.
«Если Грейнджер права – не хотел бы я это признавать, ну да черт с ней – и Миртл Фиппс действительно является привидением из дамского сортира, то получается, Хагрида отчислили за то, что он открыл Тайную Комнату. Но при этом Хагрид работает в школе. Как его допустили к работе? И почему в таком случае эту чертову комнату открыли только сейчас? Ведь если Хагрид находится в школе постоянно, то и комнату можно было бы открывать с определенной периодичностью. Что-то в этой истории краями не вяжется. Вот только что?» Какая-то очень важная мысль билась на границе сознания, и Саша никак не мог ухватить ее за хвост.
Ночью парню почти не спалось. Стоило ему сомкнуть глаза, как память услужливо подкидывала картинки из прошлого: вот он еще Александр Петрович и ловко отгоняет безобидного ужика от бледной, как мел девушки; вот он уговаривает эту же девушку сходить в бывший Дворец Культуры - ныне средоточие разного рода ярмарок и распродаж - на выставку змей, а девушка старательно отнекивается; вот он уже в тельце Гарри Поттера, и огромный Боа Конкристор шепчет ему: «Спасибо», а он, Саша, каким-то таинственным образом понимает здоровенную змеюгу и желает ей удачи с ветконтролем. Все эти факты таинственным образом сплетались в подсознании парня, образуя огромный герб Слизерина, змея на котором буравила Сашу кроваво-красными глазами. От последнего зрелища Александр просыпался, вставал с кровати и принимался бродить кругами по комнате. Потом снова ложился, закрывал глаза, и все повторялось снова. Змеи, красные зрачки, резкий подъем. Неудивительно, что утром Саша поднялся с кровати, движимый желанием убивать или хотя бы наносить тяжелые телесные повреждения. Он вполне мог жить, не имея достаточного количества еды, но спать парень привык долго и крепко. Даже утренняя разминка не принесла ожидаемой бодрости, напротив, недостаточно отдохнувшее тело отчаянно сопротивлялось физическим нагрузкам. Спустя полчаса мучений Саша сдался, оделся и побрел в кабинет к директору.
«Голоса, которые слышу только я - еще куда ни шло, но бессонница – это уже явный перебор. Пускай Шляпа растолкует, что со мной не так и что мне с этим счастьем делать».
- Тоже не спится? – вместо приветствия поинтересовался Дамблдор. На голове его был ночной колпак, а сам директор кутался в темно-синий халат, украшенный звездами.
- Да так, мысли замучили, - Саша неопределенно повел рукой.
- Мысли, мысли, - профессор пропустил парня на лестницу, ведущую в кабинет. – Мысли и воспоминания – наша вечная ноша, которую нельзя облегчить.
По обстановке кабинета было ясно, что не только у Саши выдалась сложная ночь. В камине стоял чайник, на столе стояла чашка, коричневый налет внутри которой указывал на то, что чай в ней заваривали не один и даже не два раза. Кроме того, на столе стояла огромная чаша, вокруг которой стояло несколько бутылочек с молочно-белой субстанцией.
- Я как раз думал о событиях, похожих на те, что происходят сейчас, но какая-то мысль неизменно ускользает.
- Та же ерунда, сэр, - коротко буркнул Саша, усаживаясь на табурет и надевая на голову Шляпу. Последнее, что он увидел перед тем, как полы шляпы упали на глаза, был Дамблдор, опускающий голову в огромную чашу.
- Доброе утро, юноша, - раздался в голове голос Шляпы.
- Здравствуйте, - парень быстро заговорил. – Понимаете, меня всю сегодняшнюю ночь мучили кошмары, я не могу понять, в чем их смысл. Но смысл есть, мне так кажется. Раньше такого не было. Вы не могли бы посмотреть, что со мной опять случилось?
- Ну-ка, молодой человек, вспомните свой сон.
Саша прикрыл глаза, и картинки, преследовавшие его ночью, снова закрутились в голове.
- Так-так-так, - скрипуче проговорила Шляпа спустя десять минут. – Вы, молодой человек, ни в чем признаться не хотите?
- В чем? – удивился Александр. – Я вроде ничего такого не делал. Ну, в дамский туалет заходили, да. Но это один раз было.
- Так вы не поняли, в чем смысл? Я скажу вам причину вашего сна, но вы не уйдете отсюда, пока не сделаете выводов и не скажете мне их.
- Хорошо, - парню ничего не оставалось, как согласиться со Шляпой.
- В прошлом году вы говорили, будто бы пошли другим путем, нежели это было вам показано в вашем мире. Но, судя по всему, ваш путь настолько удалился от нужной нашему миру линии, что сама магия решила направлять вас, - Шляпа издала что-то наподобие вздоха. – И эти видения есть не что иное, как ключ, подсказка, по которым вы должны что-то понять. Думайте, молодой человек, а я постараюсь подтолкнуть вас к истине.