— Уизли и Грейнджер! — возмущенно воскликнула мадам Стебль, и смущенные Рон с Гермионой бросились собирать ростки.
Прозвенел звонок, и Саша незамедлительно покинул теплицу. Он уже шагал к замку, когда Рон с Гермионой его догнали. Они все еще дулись друг на друга, что не укрылось от Сашиного взгляда.
— Прекращайте, — бросил Саша. — Хватит того, что на травологии устроили беспорядок, но если вы и на трансфигурации набедокурите, я за это не отвечаю.
— Да ты и не должен, — протянул Рон, лицо которого цветом напоминало помидор.
— Рад, что мы это уяснили, — саркастично изрек Саша и прибавил шаг.
У кабинета трансфигурации уже было столпотворение, и Саша отчетливо расслышал чьи–то всхлипы. Подойдя ближе, он увидел Лаванду Браун, плачущую навзрыд. Парвати Патил обнимала подругу за плечи и что–то горячо объясняла Дину, Симусу и Невиллу.
— Что случилось? — спросила Гермиона, подходя ближе.
— Ей пришло письмо из дома, — грустным полушепотом пояснила Парвати. — Ее кролика, Пушистика, задрала лиса.
— Мне очень жаль, — Гермиона слегка опустила голову.
— А ты помнишь, — всхлипнула Лаванда, — помнишь, какое сегодня число? Шестнадцатое октября!
Она бессильно взвыла и уткнулась подруге в плечо.
— При чем тут число? — недоуменно спросил Симус.
— «То, чего ты боишься, случится шестнадцатого числа», — изрекла Браун, не отрываясь от плеча Парвати. — Все получилось так, как она и говорила.
— Да кто «она»? — спросил Саша, теряя самообладание.
— Профессор Трелони!
— О господи, — вздохнул Александр и заметил, что Гермиона возвела глаза к потолку. — Ну неужели ты все это время, вот прям постоянно боялась, что кролика съест лиса?
— Необязательно, — прорыдала Лаванда. — Я боялась, что с ним вообще что–то случится.
— Он был такой старый? — спросила Гермиона.
— Нет, совсем крошечный, — ответила Браун и снова обняла подругу.
— Тогда почему же ты боялась, что он умрет? — в один голос спросили Саша и Гермиона.
— Лаванда, не слушай их, — рявкнул вдруг Рон. — Этим двоим плевать на чужих животных и на чужую боль.
Лаванда горестно взвыла, и если бы не поддержка Парвати, она наверняка упала бы на пол и принялась кататься.
Женские слезы всегда занимали почетное второе место в списке самых нелюбимых вещей Александра Петровича Н.
— Рон, закрой рот, — бросил Саша и подошел к Лаванде, — не плачь, пожалуйста.
— Пушистик. Такой маленький, такой милый. Ну почему? — та продолжала заходиться рыданиями, но теперь уткнулась в плечо Саше.
— А ты подумай о том, что Пушистик сейчас, м–м–м, — Саша на секунду задумался, — в кроличьем раю.
— Что? — Браун подняла на него заплаканные глаза.
— Точно–точно, в кроличьем раю. Ну, там много моркови, травы, нет никаких лис и всегда тепло. Так что, он однозначно в лучшем мире. Понимаю, жалко животинку, но не стоит так уж расстраиваться.
— Но ведь Трелони говорила, — попробовал вклиниться Уизли.
— Рон, повторяю, закрой рот, — шикнул на него Саша, глядя, как Лаванда потихоньку успокаивается.
В конце урока трансфигурации МакГонагалл принялась собирать у всех разрешения на посещение Хогсмида. Увидев, что Саша сдал свой лист, Гермиона, которая дошла уже было до выхода из кабинета, рванула обратно к преподавательскому столу.
— Ничего не выйдет, птичка, — пропел Саша ей в ухо, — нет такого правила в школе, чтоб лишить посещения Хогсмида студента, у которого есть разрешение и который нигде не накосячил. Но попытаться можешь. Ариведерчи.
К обеду Гермиона явилась с опозданием и выглядела рассерженной. Она плюхнулась на скамью напротив Саши и принялась сверлить его гневным взглядом.
— Только не говори, что я был прав, — нараспев произнес Саша. — Я уже устал от собственной правоты. Прям так и хочется где–то протупить.
— Ты о чем? — подозрительно прищурился Рон.
— МакГонагалл согласилась со мной, — раздосадовано произнесла Грейнджер. — Она тоже считает, что поход в Хогсмид будет для тебя небезопасным, но способа тебе его запретить действительно не существует.