— Глупостей не говори, — Гермиона прыснула от смеха.
— Так откажись от маггловедения, — Саша пожал плечами.
— Наверное, придется, — вздохнула она. — С этими прыжками во времени голова совсем не варит. Но есть один плюс.
— Можно возвращаться во времени и доделывать домашку, — подсказал Саша.
— Точно, — Гермиона улыбнулась.
— Ты представляешь, как ты перегружаешь мозг? Грейнджер, это не шутки.
— Знаю, — она вмиг посерьезнела. — Я обещаю, что откажусь от маггловедения. Сразу же после экзамена пойду и откажусь.
— Грейнджер, мне глубоко фиолетово, откажешься ты или нет, это твои мозги и твой будущий нервный срыв. Но если ты попадешься, влетит не только тебе. Маховик ведь не в свободном доступе, я угадал? Или их можно запросто купить в Косом Переулке?
— Ты прав, — Гермионе этот разговор явно не нравился. — Маховики выдаются в Министерстве. МакГонагалл выбила один для меня. Ты даже не представляешь, сколько сил мы потратили на то, чтобы убедить Министерство в моей исключительной благонадежности.
— И тем серьезнее будут проблемы, если ты на чем–то проколешься, — пропел Саша прямо ей в ухо. Гермиона вздрогнула.
— Да–да, я знаю. Я откажусь после экзамена, честно.
— Рад, что ты это понимаешь, — Саша улыбнулся и ускорил шаг. У него были и свои заботы.
Кроме надвигающихся экзаменов, о которых Саша предпочел бы вовсе не думать, близился матч со Слизерином, из–за которого Вуд просто взбесился. А взбесившийся Вуд кого угодно мог довести до нервного срыва. Не ранее, чем перед зельеварении, Вуд поймал его в коридоре и заговорил разве что не до смерти. Именно поэтому вместо игл дикобраза он по ошибке растолок в ступке иглы нагла. А потом по глупости подставил эту ступку Рону под руку. И, конечно же, Рон перепутал ступки. Саша понимал, что должен чувствовать себя виноватым. Но совесть молчала. Напротив, он искренне считал виноватым Вуда, и только его. Хотя какой–то неприятный червячок все же грыз его изнутри. От этого у Саши категорически испортилось настроение, и он нашел единственный доступный выход для своего раздражения — прочитал нотацию Грейнджер. Впрочем, к тому моменту, как Саша вышел из подземелий, он уже и об этом жалел. В конце концов, Грейнджер могла подумать, что для него это имеет значение.
— Гарри! — раздался откуда–то слева голос, и он вздрогнул.
— А, Кэти, это ты, — выдохнул Саша.
— Нервничаешь, да? — Кэти криво усмехнулась. — Вуд совсем допек?
— Поймал меня перед зельями, рассказывал про распасовку. Я не думал, что меня можно перепутать с Анджелиной.
— А мне советовал тренировать удар левой рукой, — хихикнула Кэти. — Я больше похожа на Фреда или на Джорджа?
— Сама у него спроси. А вот и он, — Саша указал рукой в конец коридора, где уже замаячила макушка Вуда. — Было приятно поболтать, но мне пора.
Саша бегом бросился в сторону Большого Зала.
— Нет уж, мистер ловец, подожди меня! — крикнула Кэти и бросилась за ним следом.
— Гарри! Кэти! — донесся до них крик Вуда, но они уже мчались со всех ног по лестнице и останавливаться не собирались.
Впрочем, на вечерней тренировке Оливер отыгрался на всех. Как оказалось, в разное время от него спаслись позорным бегством все без исключения члены команды, за что Вуд устроил долгий и крайне детальный разбор полетов, а под конец еще и показательно обиделся. Хотя долго его обида не продлилась: как может капитан молча летать около ворот, когда команда, оказывается, может играть и без его ценных указаний. Это уже потом, после тренировки к Оливеру пришло осознание того, что они точно следовали его же собственной тактике.
— Ладно, ребят, извините, — сказал Оливер уже в гостиной, когда они вернулись со стадиона. — Вы все молодцы. Просто это моя последняя игра, и мне очень хотелось бы окончить ее победой.
— Не переживай, Оливер, — рассмеялся Фред.
— Мы тебе устроим такую последнюю игру, что ты ее вовек не забудешь, — поддакнул Джордж.
— В хорошем смысле, — подытожил Саша, заметив, как побледнел Оливер от таких слов. Девчонки–загонщицы бросились его обнимать, от чего Вуд уже через минуту сиял, как новенький галеон.
Всю оставшуюся до матча неделю было решено посвятить тренировкам. Оливер фактически озверел, и это озверение передалось команде. Не иначе как воздушно–капельным путем. Тренировались до упаду, до полного изнеможения, до ломоты в мышцах. Саша поначалу думал, что до добра это не доведет: они все умотаются за неделю, и к матчу будут походить на вареные овощи, не способные пошевельнуть ни рукой, ни ногой.