Удатный с полками галицко-волынскими, сторожевыми отрядами союзных князей и половцами шел впереди, главного войска. Трижды удальцы схватывались с монголами и побеждали. На девятый день похода, 31 мая 1223 г., перейдя речку Калку (недалеко от Азовского моря), вступил Мстислав со товарищи в бой со всеми неприятельскими полчищами. Храбро сражались молодые князья Олег Курский и Мстислав Немой, а Даниил Романович Волынский не заметил даже, что ранен копьем в грудь.
Но старшие князья послали в бой вместе с этими русскими храбрецами только половцев, а сами держались позади, не вступая в битву. Опрокинутые тяжелой монголо-татарской конницей, половцы побежали и смяли русские ряды. Войска Мстислава Удатного, а затем стоявшие в тылу полки Мстислава Черниговского были разбиты и бросились в бегство. Началась резня. Монголо-татары преследовали бегущих до самого Днепра, шестеро князей во главе с Мстиславом Черниговским и несчетно дружинников бесславно сложили головы, унося ноги.
В разгар битвы рать Мстислава Киевского, насчитывавшая более 10 тыс. воинов, не поспешила на помощь союзникам, но оградилась кольями на холме над р. Калкой. Там русские отбивались три дня, потом поверили монголо-татарам, пообещавшим отпустить их на родину, сдались и были перебиты. Трое князей подверглись позорной казни: были задавлены досками, поверх которых, постелив ковры, пировали победители. Едва ли десятая часть воинов, выступивших в поход, вернулась домой. С битвой на Калке народные сказания связывали гибель семидесяти русских богатырей во главе с Алешей Поповичем[11].
После битвы монголы повернули на восток, не доходя Переяславля-Южного. На обратном пути они вторглись в пределы Волжской Булгарин, но потерпели на Волге ряд поражений и были вынуждены убраться восвояси. Однако это была лишь разведка боем.
Историки долго и сурово укоряли родственников Александра, русских князей, за то, что с 1223 по 1237 г., когда одна из четырёх монгольских орд обрушилась на Русь, они за 15 лет не сумели преодолеть распри, объединиться и приготовить немалые русские силы к отражению нашествия. Но правда истории состоит в том, что в глазах современников этой грозной опасности просто не было!
О военных планах, обычаях и организации монгол в годы детства и юности княжича Александра никто не знал. Даже что за народ появился и внезапно исчез в Степи, оставив после себя лишь кости и пепелища, было неведомо: "пришли языки незнаемые, их же хорошо никто не знает, кто такие и откуда вышли, и что за язык у них, и которого они племени, и что за вера у них. А зовут их татары, а иные говорят — таурмены, а другие — печенеги", хотя поговаривают и о неведомом племени, изгнанном библейским Гедеоном в пустыню меж Востоком и Севером. "Бог один ведает, — писал летописец после событий, — кто таковы и откуда вышли; премудрые ведают их хорошо, кто (священные. — Авт.) книги разумеет; мы же их не ведаем, кто таковы".
Вы спросите: как же так? Почему этих загадочных воинов не сочли крайне опасными, подлежащими хотя бы выяснению — кто таковы?! Если, например, Владимиро-Суздальское великое княжество, которое не приняло участие в походе на Калку, было так заинтересовано в потоках товаров по Великому Волжскому пути, как же его власти не заметили ужасных последствий рейда войск Джэбэ и Субэдэя по южному и западному берегам Каспия, как раз по районам, через которые на Волгу шли товары с Великого Шелкового пути?!
Не говоря уже о том, что с 1219 г. монголы успешно громили и практически стёрли с лица земли богатейшие города Средней Азии, в которых, собственно говоря, и производилась большая часть шелков и других товаров, шедших к Каспию и далее по Великому Шелковому пути. Отрар и Сыгнак, Ходжент и Коканд, Дженд и Ургенч, Самарканд и Бухара являлись, до своего разорения, важнейшими центрами производства и столпами международной торговли Евразии. Так что уже в конце 1220–1222 гг., когда войско Джэбэ и Субэдэя стёрло с лица земли многие города Азербайджана и Грузии, через обойдённый монголами Дербент никакого потока товаров идти не могло: ни предложения товаров Азии, ни спроса на товары с севера просто не было.
Однако ни в одном русском или ином европейском сочинении, начиная с фиксировавших даже не слишком громкие события летописей, сетований на крушение транзитной торговли и дурных предчувствий из-за подминавшей Азию машины завоеваний не было. Очевидно, перебои с движением товаров из-за бесконечных войн местных шахов, ханов и князьков считались делом обычным. Да князья сами постоянно устраивали такие перебои своими сварами на Руси!
11