В том же 1247 г. князья Андрей и Александр Ярославичи, подчиняясь новому вызову из Монголии, вынуждены были отправиться через Сарай в великоханскую ставку. Между тем в татаро-монгольском правительстве произошли перемены. Умер великий хан Гуюк, и престолом завладела его вдова Огуль-Гамиш (1248–1251); великая ханша, зная о связях князя Александра с Батыем, назначила великим князем Андрея Ярославича, а Александру дала Киевщину, Черниговщину и Переяславщину.
Однако и это досталось князю Александру, видимо, не без крупных дипломатических усилий; ханша, идя на такой шаг, вероятно, хотела взаимно ослабить русских князей, с одной стороны, и подорвать влияние Батыя на Руси — с другой.
В конце 1249 г. князья возвратились на Русь. Политическое положение на Руси отличалось крайней неустойчивостью, и трудно было найти верный курс.
Как и отец, Александр Невский несколько позднее развил активную деятельность по укреплению аппарата государственной власти в северо-западной Руси. С его именем, как установил Л. В. Черепнин, связано появление древнейших статей так называемой «Псковской судной грамоты» — основного судебного закона Псковской боярской республики. Эти статьи, восходящие к «Русской Правде», составляли часть судебного закона, данного князем Пскову, когда князь «списал такову грамоту, по чему ходите». Сделал он это, вероятно, после освобождения Пскова и изгнания сидевших там около двух лет немецких судебных тиунов — фогтов.
В частности, князь Александр, укрепляя свои позиции среди горожан Псковской боярской республики, восстановил, по-видимому, уничтоженный немцами старинный цеховой суд «братчин» — русских ремесленных цехов. «А братыцина судить как судьи», — гласит данная князем Александром статья Псковской судной грамоты.
В начале 50-х годов Александр Ярославич, подавив сопротивление своих братьев — князя владимирского Андрея, князя переяславского Ярослава — и связанного с ними боярства и став владимирским князем, также принимал меры к упрочению государственной великокняжеской власти. Князь, по словам автора «Жития», «церкви воздвиже, град исполни, люди разбегшая собрал в доми своя».
Выдающийся государственный деятель князь Александр Ярославич сумел наметить также и наиболее соответствовавшую в то время интересам Руси внешнеполитическую линию. Эта линия, во-первых, заключалась в поддержании мирных отношений прежде всего с наиболее сильным врагом — с ханом Золотой Орды, для вооружённой борьбы с которым пока что не было сил; во-вторых, в объединении всех русских земель, которые можно объединить для решительного вооружённого отпора крестоносным захватчикам с запада, которые с благословения папской курии продолжали настойчиво наступать на северо-западную и юго-западную Русь.
XIII в. в Западной Европе — это период расцвета политического могущества папства, которое вело ожесточённую борьбу с германскими императорами, стремясь утвердить свою власть в Европе. В то же время, преследуя свои политические и экономические интересы, папская курия развернула широкое наступление под флагом воинствующего католицизма на славянские и языческие земли Восточной Европы, с целью их захвата и ограбления. Особое внимание курии, нашедшей в этом полную поддержку со стороны немецких феодалов, привлекла Русь — крупнейшая европейская страна, имевшая устойчивые позиции в языческой Прибалтике (земли ливов, лэттов, эстов), Карелии, земле финнов (емь), Литве и даже в Польше (Мазовия). Избранная политическая линия вскоре привела князя Александра к столкновению с теми русскими князьями, которые, недооценивая силы татаро-монголов, завязывали переговоры о союзе с западными соседями и папской курией, безнадёжно пытаясь оказать сопротивление Золотой Орде, ставя этим свои земли под новые удары кочевников и ослабляя их перед лицом крестоносной угрозы немецких, шведских, датских, венгерских и иных захватчиков.
Вопрос о взаимоотношениях с папской курией поэтому не случайно занял особо важное место. Александр Ярославич лучше других русских князей понимал истинные цели политики папской курии. Он постоянно чувствовал за спиной немецких, шведских и датских крестоносцев направляющую руку папских доверенных лиц. Он понимал, что католическая пропаганда как одно из средств крестоносной агрессии является составной частью политики папства, направленной на захват и ограбление земель Восточной Европы.