Одновременно папство в лице Иннокентия IV вновь предприняло дипломатические шаги в. самой Руси. В 1248. г. папа отправив ряд писем к русским князьям, предлагая им принять католичество, обещая своё покровительство и помощь против татар. В частности, в Новгород к Александру Ярославичу с папским посланием прибыли два кардинала, через которых, по словам княжеского «Жития», Иннокентий IV заявил: «слышахом тя в земли нашей князя честна и дивна, паче же и земля твоя велика есть», и предложил князю по прочтении грамоты ознакомиться через кардиналов с католическим учением: «послушавши учениа [их]».
Однако князь Александр понимал, что папа хочет толкнуть Русь в войну с Золотой Ордой, чтобы облегчить крестоносцам их кровавое дело. Поэтому он «сдумавше с хытрицы своими», т. е. посоветовавшись со своими боярскими и духовными чиновниками, составил папе отрицательный письменный ответ, вручая который, на словах решительно отклонил папские домогательства: «вся сия добре сведаем, — сказал князь, — а от вас учениа не принимаем».
Этот шаг князя Александра не только укреплял его позиции в Золотой Орде, которая внимательно следила за внешней политикой русских князей, но также и внутри Руси, ибо духовные феодалы, русские церковники, опасаясь папской курии, грозившей их доходам, поспешили заявить о своей полной поддержке политики Александра. В частности, русский митрополит Кирилл, прежде находившийся при дворе галицко-волынского князя, после поездки в Никею, где после падения Константинополя находилось византийское правительство и патриарх, числившийся главой русской церкви, перебрался во Владимир, и позднее тесно сотрудничал с князем Александром.
Несомненно также, что поддержка духовных феодалов облегчала князю Александру решение вопросов внутренней политики, в частности, церковь идеологически обосновывала политику Александра Ярославича в отношении других князей, а также Новгорода; и не случайно даже в новгородской влыдычной летописи, отражавшей взгляды местного правящего боярства, мы не находим враждебных князю Александру высказываний.
В своей татарской политике князь Александр явился предшественником Ивана Калиты. Он стремился использовать татарскую силу в государственных интересах Руси, поскольку не было средств её сбросить.
Происки папской курии на Руси не дали практических результатов и среди других русских князей. Князь галицко-волынский Даниил Романович, будучи выдающимся дипломатом, сумел извлечь даже определённые политические выгоды из переговоров с курией, не дав ей ничего взамен.
Только неверная ориентация некоторых русских князей, в частности братьев Александра Ярославича, великого князя Андрея Владимиро-Суздальского и Ярослава тверского и переяславского, пришедших к мысли в союзе с Даниилом галицким открыто выступить против власти золотоордынского хана, сильно осложнила взаимоотношения с Золотой Ордой, но князь Александр сумел восстановить положение.
В 1251 г. при великоханском дворе татаро-монголов произошли перемены. Золотоордынский хан Батый добился свержения великой ханши с престола. Великим ханом в 1252 г. сделался ставленник Батыя хан Менгке.
Эта перемена не замедлила отразиться на русско-татарских отношениях. Положение великого князя Андрея Ярославича утратило прочность, что произошло не без участия князя Александра Ярославича, который в 1252 г. был в Сарае. Батый «отпустиша и с честью великой: давше ему старейшиньство во всей братьи его», т. е. признал Александра Невского великим князем.
Вероятно, распоряжение Батыя не признали князья-союзники, отказавшиеся подчиняться князю Александру. Батый двинул войско под командованием воеводы Неврюя против князя Андрея, который, как пишет придворный книжник князя Александра, — «сдума[л]… с своими бояры бегати нежели царем (т. е. ханам) служити». Князь Андрей, спасаясь от татарских войск, «со княгинею своею и с бояры своими» бежал к Переяславлю, а затем на время скрылся за границу.
Позднее, правда, князь Андрей признал политику Александра Ярославича и, возвратившись на Русь, находился под рукой младшего брата.
Другой брат князя Александра — Ярослав Ярославич тверской и переяславский — также пострадал от «Нёврюевой рати». Сам он успел бежать в Ладогу, но его жена и воевода Жидислав были убиты ворвавшимися в Переяславль татарами, а дети были захвачены и уведены в плен. Можно думать, что известная часть местных боярских кругов северо-западной Руси, и ранее выступавшая против централизаторской политики Александра Невского, поддержала князей-союзников, стремясь укрепить свою независимость от владимирского князя.