Не будем забывать, что рыцарская агрессия была сознательно организована нашими западными соседями в момент наибольшего ослабления Русского государства, в трагический, тягчайший момент нашей истории. И только полководческий и политический гений Александра смог остановить наступление германского рыцарства, поддержанного Римом, на земли Новгорода и Пскова, на земли, волею Господа ставшие последним оплотом свободной Руси и вольного житья северного славянства. Именно за эту блистательную победу над совокупностью народов, породивших в свое время феномен викингов, Александр и заслужил прозвище Невский. Это первый случай, когда князь получил прозвище в честь своей победы. Так оценили современники эту битву. И у нас нет никаких новых исторических данных, чтобы умалять значение этой битвы, исходя из сомнительных процедур умозрительного подсчитывания количественного состава участников сражения с двух сторон. Но и нам придется отдать дань этому веянию эпохи. Мы тоже дадим свою «калькуляцию» по участникам сражения.
Крайне важно проанализировать исторические источники противоположной стороны, о которых не любят вспоминать западные исследователи. Придворные шведские хроникеры довольно неохотно пишут о неудачах шведских военных кампаний. В этом отношении необходимо отметить принципиально большую объективность наших летописцев, донесших до нас без умаления и прикрас самые трагические страницы нашей истории. Но в шведских хрониках тем не менее есть скупая информация, которая позволяет более полно воссоздать картину политического противостояния на Балтике в XIII веке разных народов. Определенный интерес представляет «Шведская хроника» Олауса Петри, известная по рукописи XVI столетия, но опиравшаяся на более ранние источники. «Шведская хроника» особое внимание уделяет личности королей, много и подробно описывает внутриполитические коллизии, но весьма скупа на исторические данные, касающиеся внешнеполитических аспектов шведской истории древнего периода. И все же в ней есть ряд важнейших для нашего исследования данных. Например, мы себе не совсем четко представляем, что борьба на Балтике за доминирование между этносами и политическими образованиями, начатая еще до эпохи викингов, не затихала до времени Александра Невского и носила сложный, неоднозначный характер. Мы привыкли говорить об экспансии шведов на Восток. Но у нас существуют совершенно неверные представления о новгородской политике на Балтике. Она была далека от приписываемой ей пассивности. В 1146–1147 гг. состоялся поход «руси и корелы», закончившийся разрушением шведской древней столицы Сигтуны, после чего, в качестве трофея, в Софии Новгородской появились Сигтунские врата. Это событие традиционно считается неким случайным эпизодом. Однако у нас есть данные, позволяющие поместить этот эпизод в более сложный исторический контекст, который поможет нам правильно понять и оценить значение Невской битвы со шведами, что, впрочем, уже сделали наши предки, и нам остается только подтвердить их отношение к этому событию, имея возможность взглянуть на это сражение через толщу веков, оценивая его последствия с высоты нашего времени, вооруженного инструментарием современной научной гуманитарной мысли и источниковедческой базой, формально превышающей по информативности осведомленность наших предков. Впрочем, данный тезис может быть оспорен. Итак, Олаус Петри свидетельствует: «И следует знать, что в старину язычники, эсты и карелы, а также, вероятно, пруссы и венды часто наносили Швеции немалый урон. Балтийское море кишело разбойниками: венды и, конечно, многие другие язычники, жившие на побережье, считали, что с полным правом могут грабить другие народы. Потому они хозяйничали на море, нападая то на Швецию, то на Данию. И пока не был основан Стокгольм, они беспрепятственно входили на своих шняках в Меларен и грабили побережье… эсты убили епископа Иоханнеса; убили они и некоего герцога в местечке Асканэс на острове Экере; местные жители звали его герцогом Хансом. Девять лет он пробыл в походе, сражаясь с русскими и ингерманландцами; а когда он вернулся, эсты лишили его жизни». И в другом месте: «Между тем эсты, русские, ингры и многие другие чужеземцы то и дело проникали на своих кораблях и шняках в Меларен и чинили немалый ущерб жителям прибрежных местностей. Поэтому Биргер-ярл построил Стокгольмский замок и город Стокгольм, чтобы они, подобно замку, запирали вход в Меларен; для этого они служат и поныне». Эти данные в ином свете рисуют не только картину истинных взаимоотношений народов на Балтике, но и позволяют совершенно по-иному посмотреть и на «норманнскую теорию» происхождения Русского государства. Как писали многие историки, не согласные с ней, именно западные славяне играли самую активную роль на Балтике в период призвания восточными славянами князей от варягов. Это же самое подтверждает и «Шведская хроника». Возвращаясь к интересующему нас времени, отметим ряд существенных фактов, в корне изменивших ситуацию в Восточной Прибалтике накануне вокняжения Александра Невского в Новгороде. «В год Господень 1223 король Вальдемар, второй из королей, носивших это имя, основал Ревель, покорив эстов и обратив их в веру Христову».