Здесь мы только начинаем разговор о воинском таланте князя Александра. Князь Александр Ярославич не проиграл ни одного сражения, о чем с гордостью свидетельствует и автор церковного Жития князя! Уже в битве на Неве князь продемонстрировал воинское мастерство и мудрость военачальника, сумевшего незаметно подойти к шведскому лагерю и, уступая шведам в численности, наголову их разгромит у их же лагеря. Для нас двадцатилетний князь — почти мальчик. Это ли не чудо, что в столь раннем возрасте перед нами предстает мудрый военачальник, стратег и храбрый ратоборец в одном лице! Князь Александр в личном поединке ранил в лицо опытного в военном деле предводителя шведов. Вероятно, автор Жития далеко не случайно называет рану на челе предводителя шведов «печатью». Намек автора довольно прозрачен. Печать в древности хозяева ставили на лицо своим рабам. Шведский предводитель не только разбит, но и посрамлен.
Современность как-то стесняется говорить о существовании средневековых законов, негласно регулирующих взаимоотношения между элитами народов. Печать на лице шведского ярла осталась в глазах и современников, и потомков князя, его дружины явным свидетельством не просто Божиего благоволения к русским, но и определенным символом того, что шведский полководец «заклеймен» русским князем, как клеймили в древности рабов. «Да не похваляются посрамить язык словенский», — писал тогда русский летописец по поводу этой славной победы. Мы можем догадываться, что так понимал противостояние с западным соседом и сам Александр. Значит, именно в категориях противостояния ключевых народов данного региона: шведов и словен новгородских — наши предки уже тогда рассматривали битву за Балтику, задолго до времени Петра Великого.
Нельзя еще раз обойти вниманием очень важный эпизод битвы, отраженный Житием князя. И не просто эпизод, но его главного участника. В битве на Неве среди шести главных героев битвы, автор Жития, очевидно, со слов самого Невского, выделяет новгородского боярина Гаврилу Олексича, который погнался на коне за шведским воеводой, вскочив по мосткам прямо на корабль, был сброшен оттуда, выбрался из воды, напал вновь на того же воеводу и убил его посреди полка шведского. И как говорили очевидцы, может, сам Гаврила или его дружинники, но пал в той битве и некий латинский епископ.
Гаврила Олексич не случайно занимает важное место в нашем исследовании. Насколько Александр Невский стал знаковой фигурой, знаменующей собой переход от Киевской Руси к Великой России, настолько Гаврила Олексич символизирует в своем лице и в лице своих многочисленных потомков, верно служивших потомкам князя Александра, нарождение нового слоя русской аристократии, имеющей глубокие исторические корни в древних боярских родах эпохи раздробленности, но ставшей мощным фундаментом для построения централизованного Русского единодержавного государства.
Наш современник академик Янин считает Гаврилу Олексича боярином прусской группировки новгородского боярства, который, без сомнения, вышел на Невскую баталию со своей малой дружиной. Но если проследить родословие Гаврилы, то нам придется признать в нем скорее представителя боярства Славенского конца Великого Новгорода, боярства, имевшего давние связи с Суздальским княжеским домом. Именно на это боярство опирался отец Александра Ярослав Всеволодович. Гаврила Олексич является предком не только поэта А.С. Пушкина и его рода, но и родоначальником пятидесяти двух, в совокупности, дворянских фамилий России. И хотя А.С. Пушкин в «Своей родословной» назвал своим предком Ратшу, служившего Александру Невскому, но затем, видимо, проведя более тщательные исторические изыскания, поэт пришел к справедливому выводу о том, что далекого предка Ратшу и его деяния нужно отнести к середине XII века. В письме к своей супруге он предлагает назвать родившегося сына Гавриилом, в честь предка, который, по его мнению, был псковским воеводой. Здесь мы должны видеть явное знакомство Пушкина с русским летописанием.
В летописи имя Гаврилы Алексина и его подвигов в битве на Неве соседствует с рассказом о гибели под стенами Изборска псковского воеводы Гаврилы Гориславича. Пушкин первым отождествил двух Гавриилов, хотя для этого иных данных у него не было. Нет их и теперь. Предком Пушкиных, мышцей бранной служившим Невскому, был именно Гаврила Олексич, а не Гаврила Гориславич, к которому возводили свой род Голенищевы-Кутузовы. В летописи после рассказа о Невской битве сразу же следует рассказ о начале Ливонской войны и неудачной попытке псковичей отбить захваченный немцами Изборск. В этом набеге в 1241 г. пал псковский воевода Гаврила, которого летописец называет Гориславичем. Новгородская летопись свидетельствует: «В лето 6748. Невское побоище. Некто от западныя страны, иже нарицаются слуги Божия, и от тех приде в Новгород, хотя видети возраст Александровъ дивный. Виде Андрияшъ князя Александра, и ко своим возвратися, и рече: “Прошед страны и языки, не видех таковаго ни в царех царя, ни в князех князя”. Се же слышав король Бергель части Римския, полнощныя страны, таково же мужество князя Александра Ярославича, и помыслив собе: “Пойду и пленю землю Александрову”… О шести мужех. Зде же явишася в полку великого князя Александра Ярославича шесть муж храбрых, и мужествоваше с нимъ крепко. Гаврил Олексич… Того же лета взяша немцы, медвежане, вельадцы и юрьевцы со княземъ Ярославом Володимировичем Изборескъ. И выидоша псковичи и бишася с ними, и победиша немцы. Ту же убиша Гаврилу Гориславича воеводу и плесковичи много биша…»