Окончательный приговор вожанам подписал Петр I, заложив на их землях новую столицу Российской Империи. После основания Санкт-Петербурга большое количество вожан, которым «посчастливилось» проживать в окрестностях столицы, выслали в Казань. Территория племенного обитания води оказалась в самом центре политической, экономической и культурной жизни империи. Земли вожан роздали царским вельможам. Еще большую угрозу представлял хлынувший в новую столицу и ее окрестности поток мигрантов. Для води это была настоящая национальная катастрофа, потому что этот народ не мог противостоять ассимиляции: у него не было ни своей самостоятельной административной территории, ни письменности, ни обучения на родном языке. Последним бастионом национального самосознание вожан оставался разговорный язык. Но и он не смог устоять. Уже к середине XIX века половина води на родном языке не говорила. В повседневной жизни все больше распространялись русский быт, обряды и традиции. К этому времени численность вожан составляла 5148 человек. Через полвека, в 1917 году, численность вожан сократилось в пять раз (!). Их осталось около тысячи человек.
Советская власть довершила процесс ассимиляции. Часть водьских крестьян была депортирована во время коллективизации. Тех, кто избежал раскулачивания, лишили возможности заниматься традиционными ремеслами и сломали привычный уклад жизни. Во время Великой Отечественной войны часть вожан, оказавшихся на оккупированной территории, была вывезена в Финляндию. Возвратившихся после войны в СССР расселяли по всей стране, и лишь после 1956 года они смогли вновь вернуться на родину. Но к тому времени в их домах жили другие люди.
Сегодня можно признать, что история народа водь закончилась. Такого народа на планете Земля больше не существует. Последние из вожан исчезают у нас на глазах.
6
После удачно проведенной зачистки Копорья чухонцев-вожан Александр вешает, а попавших ему в плен «немцев» отпускает: «немцев привел в Новгород, а иных пусти по своей воли; а вожан и чудь переветников повесил» (НПЛ). Почему не страдающий сентиментальностью Александр проявил по отношению к пленным «немцам» такое великодушие? «Житие» лицемерно объясняет это тем, что князь был «милостив паче меры». Но почему же тогда милость Александра оказалась избирательной – аборигенов он не пощадил? Предлагаю два варианта, объясняющих неожиданную вспышку гуманизма по отношению к «немцам». Первый: «немцев» в Копорье в плен взять не удалось просто по причине их отсутствия. А как тогда объяснить тот факт, что в Копорье не было иноземных захватчиков? Да очень просто: были, но милостивый князь по доброте душевной отпустил их на все четыре стороны.
Второй: Александр получил за «немцев» хороший выкуп, которым, так же, как и его отец до этого, не захотел делиться со своими новгородскими подельщиками. Им он заявил, что пленных немцев отпустил задаром. Из милости. И, надо отметить, что эта сделка, если она имела место, ему прекрасно удалась. И подзаработал, и имидж свой улучшил, войдя в историю как «паче меры» милостивый. Только интересно, как бы отнеслись к такой оценке личности Александра родственники повешенных им новгородцев и чухонцев?
А что же делают в это время ливонцы? А ничего не делают. Они безучастно наблюдают, как новгородцы: разрушают их форпост. «Немцы» не пришли на помощь Копорью и не погашались отбить его обратно. Может быть, это связано с тем, что все свои силы они бросили на защиту Пскова, по которому, по логике событий, противник должен был нанести следующий удар? Нет. Ливонцы не предприняли никаких мер для усиления обороны Пскова.
Поведение Александра после уничтожения Копорья тоже вызывает только недоумение. Пока «немцы» не опомнились и не предприняли мер для усиления обороны, надо было освобождать Псков. Но вместо того чтобы, используя фактор внезапности, развивать достигнутый успех, Александр опять покинул город. Некоторые историки, например Соловьев (СС, т. 2, с. 150), считают, что он убыл в Орду. С какой целью? Надо полагать, что в такое далекое путешествие Александр Ярославич отправился по очень важному делу: попросить помощь для похода в Ливонию. Участие ордынцев в дальнейших событиях – вопрос спорный. И «Житие», и НПЛ о поездке князя в Орду умалчивают. Доподлинно известно только то, что Александр вернулся в Новгород не один. С ним были его брат Андрей и суздальские полки.
Известно и то, что когда Александр просил Орду о военной помощи, она ее оказывала. Например, когда в 1252 году Александр пожаловался в Сарае на своего младшего брата и боевого товарища Андрея, что тот не исполняет обязанностей перед татарами и «отнял у него старшинство», ордынцы послали Александру на помощь целое войско – «Неврюеву рать». Ничто не мешало аналогичным образом ответить на визит Александра и в 1241 году, тем более что Орда была заинтересована в том, чтобы восстановить контроль над Псковом и обложить данью богатую Ливонию.
По другим версиям, Александр не пошел сразу после уничтожения Копорья на Псков из-за того, что у него было мало сил. «Но для освобождения Пскова одних новгородских сил было недостаточно. Поэтому Александр отправился к отцу в Суздальскую землю просить подкреплений. Ярослав Всеволодович согласился отпустить свои полки, и Александр со свежими силами и с братом Андреем возвратился в Новгород» (М. Хитров. «Александр Невский»).
Но в действительности для «освобождения» Пскова никакие подкрепления Александру не понадобились. Как и Копорье, Псков он тоже занял без боя. Дружины, которые привел из «низовой земли» Андрей, были нужны не для освобождения Пскова, а для похода в Ливонию.
Как Псков – сильнейшая крепость Древней Руси – вместе с гарнизоном ливонских рыцарей оказалась в руках Александра Ярославича? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, как сложилась дальнейшая судьба главного «переветника» Ярослава Владимировича. Учитывая то, как Александр расправлялся с «изменниками», участь этого князя должна была быть печальной. Но после освобождения Пскова вместо петли на шею он получил княжение в Торжке. За какие же заслуги главный виновник этой войны выходит сухим из воды?
Очевидно, за предательство своих союзников. Ярослав Владимирович вступил в сговор с Ярославом Всеволодовичем и впустил в Псков дружины Александра и Андрея. Ничего не подозревающий ливонский гарнизон был взят в плен, не успев оказать сопротивления. Да и что могли сделать два рыцаря?
О том, что ливонский гарнизон в Пскове попал в плен, пишет Хроника Германа Вартберга: «Новгородцы захватили внезапно оставшихся братьев вместе с их людьми». Об этом же пишет НПЛ: «Пошел князь Александр с новгородцами и с братом Андреем и с низовцами на Чудскую землю на немцев (Дерптское епископство. – Авт.) и занял пути до Пскова; и захватил князь Псков, схватил немцев и чудь, и, сковав, заточил в Новгороде, а сам пошел на чудь». Ливонская рифмованная хроника пишет не о пленении, а об изгнании братьев-рыцарей из Пскова: «На Руси есть город, он называется Новгород. До князя дошло это известие (что немцы оставили гарнизон в Пскове. – Авт.), он собрался со многими отрядами против Пскова. Туда он прибыл с большой силой; он привел много русских, чтобы освободить псковичей. Этому они от всего сердца обрадовались. Он изгнал обоих братьев-рыцарей, положив конец их фогтству (название «фогт» происходит от латинского слова «advocatus». В русских летописях орденские фогты называются «судьями». – Авт.), и все их кнехты были прогнаны. Никого из немцев там не осталось: русским оставили они землю». Интересно, что ливонский менестрель не называет имени новгородского князя, изгнавшего немцев из Пскова. Но он не отождествляет его с Александром Ярославичем, который в Рифмованной хронике появляется позднее в качестве суздальского князя. То ли до ливонцев еще не докатилась всемирная известность Александра, то ли к освобождению Пскова он не имеет никакого отношения.
О судьбе Изборска ни русские, ни ливонские источники ничего не сообщают. Надо полагать, что этот город, так же, как и Псков, без боя подчинился власти Ярославичей. Почему ливонцы не удержали эту крепость? Как русским удалось взять ее неприступные стены? Почему, наконец, летописцы дружно забыли про Изборск? Ведь это не какая-то деревенька, а один из старейших городов Руси. Не просто крепость, а ключ к замку, закрывающему псковско-ливонскую границу. Изборск не только плацдарм для нападений на новгородские земли, но и стратегически важный форпост обороны Ливонии со стороны Руси.