— Хорош полк, после рати на рать явился, — съязвил князь.
Течец побледнел, подтянулся весь и сказал вдруг с нескрываемой гордостью:
— Зря смеешься, князь. Если б не наш полк, поганые не токмо Чернигов бы сожгли, а и всю землю Русскую разорили. Ибо некому уже было противустоять им.
Ярослав погасил ухмылку, поднялся из-за стола, быстро подошел к течцу. Долго и пристально смотрел прямо в глаза ему. Течец лицом белей снега стал, но очи долу не опустил. Ярослав хлопнул его по плечу.
— Добрый муж у сыновца! Чести князя своего не роняет. Отобедай со мной, славный воин.
— Спаси бог тебя, князь, за честь мне.
Ярослав отыскал взглядом кормильца.
— Федор Данилович, вели челяди брашно[25] и меды подавать. И сам с княжичами будь здесь.
Князь и за столом посадил сыновей рядом, велев челяди подложить им подушки, чтобы удобней было.
Справа, сразу за Федором, сел кормилец, за ним думцы седобородые. Слева за Александром князь глазами место течцу указал. И как только тот сел, Ярослав оборотился к нему и сказал опечаленно:
— О великой туге[26] ты поведал нам. Но более всего тужу я вот о них, — князь погладил голову Александра. — Ибо думаю, что на этом не кончится. Нам зеленое вкушать, а оскомина их доймет.
Шли годы. Пора было княжичей и к оружию приучать. Тот день радостный был для них. Кормилец вручил каждому тугой лук и туло[27], полное острых стрел.
Княжичи так обрадовались, что тут же надели тули через плечо и чуть было в покоях стрельбу не учинили.
Увел их дядька-кормилец за кузницу, где загодя на двух столбах высокого тына были сделаны затесы. Место это во дворе княжеском безлюдное да тихое. Самый раз княжичей стрельбе учить.
— Зри на меня, Александр Ярославич, — сказал кормилец, становясь в боевую стойку. — И ты, Федор, тоже. Прежде всего лук берешь рукой вот так. На тетиву кладешь стрелу и конец ее меж перстами пускаешь. И начинаешь натягивать тетиву, доколи сила есть. Зри, зри, княжич, рука правая до локтя должна ровно со стрелой быть. Цель надо правым оком зреть.
Глухо тенькнула тетива, прожужжала стрела свою короткую песнь и, уткнувшись в затес, мелко затрепетала оперением. Запрыгали, закричали княжичи от восторга.
— Дай-ко я, Данилыч, — задрожал от нетерпения Александр.
Выхватил стрелу из тула, наложил пером тетиву. Все сам хотел сделать, но тут кормилец из-за спины за обе руки его взял не сильно, но настойчиво.
— Не спеши, не спеши, Ярославич. Пока правильно не станешь, не стреляй. Левое плечо вперед. Локоть правый выше. Натяни тетиву. Хорошо. Пускай ее мягко.
Тенькнула тетива. Стрела, вильнув пером, воткнулась далеко от затеса.
Александр покривился от досады, но кормилец похвалил:
— Хорошо. Для начала хорошо. Только пускай мягче, Ярославич. Тугой лук что сердечный друг. Натореешь с ним хорошо, он тебя не выдаст николи.
Федор Данилович еще несколько раз мягко, но настойчиво выправлял стойку Александру и, лить убедившись, что мальчик усвоил урок, отошел к старшему княжичу. Федор уже половину стрел своих исстрелял. И лук держал он неплохо, и тетиву он натягивал споро и ровно, только спешил очень. Кормилец встал у него за спиной, подвернул ему плечо легонько, чуть правый локоть поднял.
— Пускай, тезка. Любо!
Потом кормилец отошел назад и стал смотреть со стороны за княжичами, подавая только советы:
— Александр, в туло за стрелой очей не опускай. Ими зри зверя аль поганого, а рука пусть сама стрелу имает. Федор, опять локоть опущен.
Княжичи слушали кормильца, не перебивая, знали Федора Даниловича как лучшего воина своего отца. Скоро все стрелы княжичи развеяли, побежали всяк к своему затесу собирать их назад в тули.
— Федор Данилыч, а у меня одна сломалась.
— А у меня две за тын улетели.
Постоял кормилец, посмотрел на возню подопечных своих.
— Пойду сыщу вам поспешителя[28].
Ушел Данилыч. Оставшись одни, засуетились княжичи, друг перед дружкой в похвальбу ударились.
— А у меня лук красивее.
— А мой зело туг.
— А хошь, я в твое перо стрелой попаду?
— А попади.
Александр повернулся к затесу, где уже две стрелы Федора торчали. Прицелился в перо нижней стрелы, натянул тетиву. Почувствовал, как от долгого напряжения закачался лук в руках. «Господи, пособи», — прошептал Александр умоляюще и отпустил тетиву. Но стрела вскользь задела столб и, потеряв силу, повисла меж прутьями тына.
— Ха-ха-ха! — закатился весело Федор.
— Ха-ха-ха! — раздалось позади княжичей.