Боярская республика освободилась от княжеской власти в 1136 году. Воспользовавшись попыткой князя Всеволода Мстиславича втянуть Новгород в борьбу за уделы Южной Руси и Суздалыцины, новгородское вече обвинило внука Владимира Мономаха в забвении интересов Новгородской земли. Князь и его семейство были взяты под стражу. Вече предъявило ему следующие обвинения: не жалеет смерда-крестьянина, зарится на чужие уделы, без ведома веча заключает союзы и в ратном деле не показывает примера.
Через два месяца — в июле — князь Всеволод был отпущен из города и с этого времени Новгород принимает статус самостоятельной республики — вольного города. Но боярская власть без князя обойтись просто не могла, ибо князь приводил в Новгород с собой свою дружину, и его стали приглашать на княжение, как правило, из Владимиро-Суздальской земли и порой из Черниговщины. Теперь деятельность князя контролировалась общенародным собранием — знаменитым новгородским вечем.
В средневековом Новгороде постоянно боролись между собой две силы — боярская в лице совета господ на Софийской стороне и бурное вече на Торговой. Именно там располагалась большая торговая площадь в кольце нескольких каменных церквей — торг. Сюда сходились все дороги, здесь бурлила жизнь, определявшая не только уровень экономического благосостояния вольного города, но и самым непосредственным образом влиявшая на политическую жизнь.
С раннего утра площадь наполнялась шумом и говором разноплеменной, тысячеголосой толпы.
Купцы из новгородских земель — пятин, с берегов Волги и Днепра, эсты и финны с балтийского побережья, шведы и датчане, норвежцы и торговые люди из германских городов являлись на торг. Русские купцы продавали меха и кожи, бочонки с воском, медом и салом, кипы пеньки и льна и многое другое; иноземные торговали оружием, изделиями из железа и меди, сукном, тканями и другими «заморскими» товарами.
Иностранцы в черте города построили собственный жилой квартал, где находились склады и дома готского и немецкого торговых домов. Они селились вокруг своих церквей: «Варяжской божницы» святого Олафа и «немецкой ропаты» святого Петра.
Во время неурядиц торг, торговище властвовало над городом. Вече собиралось по звуку набата, вечевого колокола. В таких случаях «меньшие» люди не слушали ни посадника, ни тысяцкого. Порой вече выливалось в побоища и городские погромы. «Меньшие» люди избивали бояр, грабили имущество и дома людей «больших». В случае народных волнений, настоящих восстаний, виновников людских бед сбрасывали в Волхов с моста.
Хотя и существовал постоянно действующий совет господ, высшим органом власти на вольной новгородской земле оставалось вече — собрание всех свободных граждан, достигших совершеннолетия. Именно вече приглашало на княжение приглянувшегося новгородцам князя с дружиной и избирало из среды богатых бояр посадников и тысяцких. По отношению к князю вече держалось настороженно — ему разрешалось приводить с собой не более 300 воинов, так как горожане опасались, что в возможных конфликтах с князем последний попытается в качестве «аргумента» использовать военную силу. Древнерусская боярская республика ревниво относилась даже к малейшим покушениям на ее свободу.
Приглашенный князь исполнял обязанности полководца боярской республики. Состоявший при нем боярин-посадник охранял интересы горожан и контролировал деятельность князя и его людей. Новгородцы могли выбирать больших воевод и из собственной среды, благо опытных в военном деле бояр имелось немало. Но в таком случае военная сила города ставилась под контроль одной из боярских группировок. Князя же при случае всегда можно было прогнать с княжения, если он чем-то не устраивал вече или совет господ.
Вольный город Новгород по тем временам представлял из себя мощную и, что особенно важно, мобильную военную организацию. Вопросы вооруженной защиты новгородских земель от внешних врагов всегда находили единодушное решение на вечевых собраниях. В случае угрозы вражеского нападения или выступления в военный поход собиралось народное вече. На нем определялись численность и маршруты движения новгородского ополчения. Решения общегородского схода считались законом для всех новгородцев.
По древнему обычаю, каждая семья посылала на брань всех своих взрослых сыновей, за исключением одного — самого младшего. Отказ выйти на защиту родной земли и Святой Софии считался несмываемым позором. Дисциплина в новгородском войске поддерживалась устным обещанием — клятвой, в основе которой лежало решение вече. Жители Великого Новгорода по делам и поступкам своим слыли большими патриотами Русской земли.