От публичных поношений на вече (не защищаться же от них князю конной дружиной в 300 верных и испытанных на поле брани дворян) бояре перешли к делу. Они взяли да и ограничили, уменьшили князю жалованье от города. Тот обиделся — ведь от этого жалованья кормилась не только его семья, но и дружина, «двор». Александр Ярославич оскорбился столь скорой неблагодарностью Великого Новгорода, обороненного им от нашествия мореходного войска короля «свеев».
Последней «каплей» в чаше раздора князя с новгородским боярством стало решение Александра Невского увеличить размеры княжеского землевладения в окрестностях города. В среде боярства по такому поводу разгорелся нешуточный спор. Посадник Степан Твердиславич и тысяцкий Якун склонялись к тому, чтобы выполнить просьбу князя. Однако против такого решения выступило большинство бояр во главе с боярином Онанием. Он прямо сказал, что под тяжелой дланью молодого князя приходит конец новгородским вольностям: «Не бывать этому!»
С такой вестью и прибыл городской посадник на княжеское Городище. Выслушав его, Александр Невский разумно решил не дожидаться открытых военных столкновений с новгородским боярством. А вероятность такого исхода обострившейся борьбы за власть виделась вполне реальной. Князь, по примеру своего отца, сказал посаднику Степану Твердиславичу: «Отъезжаю из города». Вместе с матерью, женой и дружиной он оставляет княжескую резиденцию Городище на волховских берегах. Александр Ярославич уехал к отцу, которого самого новгородцы не раз прогоняли с княжения прочь по вечевому сполоху.
В Суздальской земле князь Александр Невский вновь получил от отца, великого князя владимирского, тихий город-крепость Переяславль-Залесский. Он стал там княжить, обремененный все теми же государственными заботами. Но связей с Новгородом не терял, имея там немало верных людей самого разного чина и звания. Знал, что рано или поздно, а скорее всего рано, вновь позовут его вольнолюбивые новгородцы править городом и его землями.
Такая вера «твердилась» на том, что во все времена в Древней Руси крепкая рука князя-воеводы с испытанной дружиной были неоценимы для защиты родной земли. К тому же вольный город остался без опытного правителя — князю Александру Невскому просто не могло быть достойной замены.
Действительно, новгородцы — горожане и селяне, в том числе и влиятельное боярство, не говоря уже о купечестве, очень скоро поняли, какую большую ошибку совершили они, отпустив с княжения Ярославича по прозвищу Невский. Полководца, которого они летом 1240 года встречали восторженными возгласами, а зимой того же 1240 года «выпроводили без чести» из Городища.
К тому времени в самом Новгороде было неспокойно, псковичи, в большом числе бежавшие с семьями из захваченного немецкими рыцарями родного города, рассказывали о бесчинствах завоевателей на Псковщине. В новгородской земле упорно ходили слухи о скором нападении немецкого крестоносного воинства на владения вольного города.
Действительно, вражеское вторжение не заставило себя долго ждать. Оно началось почти сразу же после отъезда князя Александра Невского с дружиной на Суздалыцину. Ливонцы несколькими отрядами вторглись в Водскую пятину. Ливонский орден «приобщил» ее к своим и без того немалым владениям. Великий Новгород не решился дать вооруженный отпор захватчикам.
Во время нового набега на новгородские владения, на сей раз через реку Нарову, рыцари-крестоносцы захватили небольшое укрепленное русское поселение Копорье, стоявшее на важном перепутье в тридцати верстах от побережья Финского залива. Важность расположения новгородской крепостицы ливонцы обнаружили сразу.
Здесь немецкие рыцари отыскали крутую и скалистую гору, окруженную обрывистыми оврагами и почти неприступную для нападающих со всех сторон. Согнав местных жителей, орденские братья быстро воздвигли крепкий каменный замок. Строили их крестоносные рыцари на завоеванных землях скоро и умело, по всем правилам военно-инженерной науки того времени. Крепостных дел мастеров ливонский орден имел действительно умелых.
Каменный замок Копорье сразу же стал настоящим разбойничьим гнездом ливонского рыцарства на Новгородщине. К тому же вольный город лишался важнейших торговых путей. Теперь Копорье стало опорным пунктом рыцарской конницы, беспрепятственно совершавшей новые набеги на земли вольного города.
Вскоре рыцари-крестоносцы захватили Тесово. Они заявили: «Подчиним себе русских язычников!» Ливонцы стали хозяйничать по берегам реки Луги вплоть до погоста Сабельского. Теперь их конные отряды стали появляться всего в тридцати верстах от самого Новгорода, нападая на проезжавших купцов, грабя и убивая их.