К концу 1248 года Каракорум еще более вырос в размерах, до 50 верст в диаметре. Из кочевых племен возникла Монгольская империя разных народов. Взаимодействуя с Китаем, Индией, Персией и Афганистаном, с арабским миром, бывшие кочевники меняли свой облик, свою культуру.
По словам Вильгельма де Рубрука, путешествовавшего в 1253–1255 годах, в Каракоруме были «две большие улицы, одна из которых называется Сарацинской: на той улице идет торг и ярмарка. Много иностранцев ездят по ней, потому что на ней стоит дворец, а также большое количество разных посольств, прибывающих из разных стран. Другая улица зовется Китайской, и на ней живут ремесленники. Кроме этих двух улиц, есть палаты, где живут секретари хана, город украшают земляные валы с четырьмя воротами. У Восточных ворот торгуют просом и другими сортами зерна, которого там очень немного. У Западных — торгуют баранами и козами; у Южных — быками и повозками, у Северных — конями». К тринадцати храмам добавились христианские часовня и церковь прямо напротив дворца. Оттуда постоянно раздавалось церковное пение. Во дворце хана появилась балюстрада, наполненная картинами и статуями. Золотых дел мастер из Парижа, по имени Гильом, сделал для хана серебряное дерево, стоящее на четырех серебряных львах. Эти львы служили чанами в пиршествах. В них наливали вино, мед, кумыс, пиво — каждый напиток поступал по своему каналу с вершины дерева и лился сквозь отверстые зевы двух вызолоченных драконов. Жидкость наливалась в вызолоченные сосуды, а оттуда в кубки. На дереве стоял ангел и трубил в трубу, когда гостям хана надлежало пить. Тут же звучала музыка и раздавалось восточное пение. Ханы были большие любители повеселиться и поесть. Иногда хан подолгу жил в шатре, отделенный на ханском дворе от народа целой вереницей придворных, секретарей и чиновников. Каждому надо было вручить какой-нибудь подарок, если посол или подданный хотел с ними разговаривать. Про хана и вельмож и говорить было нечего! Без крупного и дорогого подарка не решался ни один вопрос. Дорого стоило Руси благоволение ханов!
К тому времени когда Александр Невский прибыл в Каракорум, хан Гуюк уже умер (в июле 1248 года) и всеми делами в государстве заправляла ханша Огуль-Гамиш, лояльно настроенная к Батыю. Ее правление продолжалось несколько лет. Монголы готовились к великому курултаю, на котором предстояло избрать нового императора Монголии. Приготовления к выборам затянулись и сопровождались ожесточенной борьбой двух группировок: потомков Угедея и Толуя. Старшим в последней группировке был внук Чингиса Мункэ, который, как и дед, отличался сумрачностью и неразговорчивостью. Он не любил пиров и роскоши, предпочитал войну и охоту, придерживался старинных обычаев монголов. У Мункэ были сильные сторонники, среди которых выделялись главные — хан Бату и великий судья и воевода Мангусар. Партию потомков Угедея возглавлял мурза Ширанон.
Князь Александр приехал как раз в то время, когда был раскрыт заговор Ширанона на жизнь Мункэ. Александр видел, как на главной площади Каракорума было казнено около 70 заговорщиков.
После долгих ожиданий и предварительных переговоров было решено, что князья русские и их спутники исполнят обряд поклонения хану по монгольскому ритуалу. Князь Александр на этот раз не мог рисковать судьбой Русской земли и ее народа. И он подчинился. Русские князья после преподнесения великих подарков, которые они специально везли семь с половиной тысяч верст, добились благоприятного решения от ханши Огуль-Гамиш. Александр получил ярлык на великое княжение Киевское, сохранив за собой и Новгород. А Андрей получил великое княжение Владимирское. После этого оба были отпущены на Русь.
Это было коварное решение. Ханы любили ссорить русских князей между собой и на этот раз не изменили своей привычке. Дело в том, что Киева как столицы и даже как города после Батыева разгрома уже не существовало. В руках Александра, таким образом, оказался лишь символ, эмблема, но не реальная власть над Южной Русью, где правил великий князь Даниил Романович Галицкий. Создалось запутанное, двусмысленное положение: как киевский князь, Александр стоял выше своего брата Андрея, но, с другой стороны, как князь Новгородский, зависел от последнего.
Решение ханши Огуль-Гамиш вызвало гнев Батыя, который не хотел запутанности вассально-политических отношений в своем улусе. Впрочем, Русь и не была в полном смысле частью Улуса Джучи, так как имела свое управление, своих князей, хотя и платила унизительную дань и полностью зависела от татарских ханов. Завязался гордиев узел, который надлежало разрубить. Но кто и как, а главное, чем должен был разрубить его? Татарской ли саблей, или русским мечом? А может быть, мечом святого Петра? Ответ на этот вопрос предстояло дать самой истории. И в последней ведущую роль играл Александр Невский.
В Великой Орде князь Александр окончательно понял, что из себя представляет Монгольское государство и в чем состоят основы монгольской власти: в абсолютной покорности подданных и в крайнем обожествлении ханской власти. Понятия свободы не существовало, и все основывалось на жестокости и беспрекословном подчинении воле хана. Историк Н. И. Костомаров так писал об этом: «Чрезвычайная сплоченность сил, безусловное повиновение старшим, совершенная безгласность отдельной личности и крайняя выносливость — вот качества, способствовавшие монголам совершать свои завоевания.
Это было тем удобнее, что монголы, требуя покорности и дани, считали себя вправе жить на счет побежденных, не думали насиловать ни их веры, ни их народности. Напротив, они оказывали какую-то философскую терпимость к вере и приемам жизни покоренных народов… они не только дозволяли свободное богослужение иноверцам, но и отзывались с известным уважением о всех верах вообще. Проницательный ум Александра, вероятно, понял также, что покорность завоевателю может доставить такие выгоды князьям, каких они не имели прежде… Монголы усиливали власть князей за счет веча… Вот отчего все русские князья, побивши челом хану, получали тогда свои княжения в вотчину, и власть их в большей части русских земель очень скоро подавила древнее вечевое право. Звание старейшего князя было прежде почти номинальным: его слушались только тогда, когда хотели. Теперь же это звание вдруг получило особую важность, потому что старейшего сам хан назначал выше прочих князей».
Князь Александр, как выдающийся полководец и военный стратег, не мог не прийти к выводу о невозможности в настоящий момент победить татар силой оружия. Их людские ресурсы безграничны, так как вся их империя — по существу, единый военный лагерь.
История сохранила нам описание монгольских войск ученого архидьякона Фомы из Сплита: «Те люди малого роста, но груди у них широкие. Внешность их ужасная: лицо без бороды и плоское, нос тупой, а маленькие глаза далеко друг от друга отстоят. Одежда их, непроницаемая для холода и влаги, составлена из сложенных двух кож, так что похожа на чешую; шлемы из кожи или железа. Оружие их кривая сабля, колчаны, лук и стрела с острым наконечником из железа или кости, которая на четыре пальца длиннее нашей. На черных и белых знаменах своих имеют пучки конских волос. Их кони, на которых ездят и без седла, малы, но крепки, привычны к усиленным переходам и к голоду; кони, хотя и подкованные, взбираются и скачут по пещерам, как дикие козы, и после трехдневной усиленной скачки они довольствуются коротким отдыхом и малым фуражом. И люди много не заботятся о своем продовольствии, как будто живут от самой суровости воспитания: не едят хлеба, пища их — мясо, и питье — кобылье молоко и кровь. С собой ведут много пленных, в особенности много вооруженных куманов, гонят их перед собою в бой и убивают, как только видят, что они не идут слепо в бой. Сами монголы неохотно идут в бой. Если же кто из них будет убит, тут же гроба закапывают. Почти нет реки, которую они не переплыли бы на своих конях. Через большие реки все-таки приходится им переплывать на своих меховых бурдюках и лодках. Шатры их из полотна или из кожи. Хотя их огромное полчище, но нет в их таборе ни ропота, ни раздоров, они стойко переносят страдания и упорно борются».
Если добавить, что монголы использовали совершенную китайскую осадную технику и греческий огонь, станет понятным, что их армия была в то время непобедимой.