Некогда же пришли к нему послы от папы из великого Рима, так говоря: «Папа наш так сказал: „Слышал я, что ты князь достойный и славный и что земля твоя велика. Того ради прислал я к тебе от двенадцати кардиналов двух умнейших — Галда и Гемонта, чтобы ты послушал учение их о законе Божьем“».
Князь же Александр, посоветовавшись со своими мудрецами, написал ему, так говоря: «От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешения народов до Авраама, от Авраама до прохода Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида-царя, от начала царствования Соломона до Августа-царя, от власти Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до Страдания и Воскресения Господня, от Воскресения же его и до Восшествия на небеса, от царствования Константинова и до первого собора, от первого собора и до седьмого — обо всем этом хорошо знаем, а от вас учения не приемлем». Они же возвратились восвояси.
И приумножились дни жизни его, так как князь Александр любил иереев, и нищих, и монахов, митрополитов же и епископов чтил, как самого Христа.
Некогда были посланы войска брать в плен христиан, было же тогда большое насилие от поганых, и сгоняли христиан, приказывая им ходить в походы. Князь великий Александр поехал к царю, чтобы отмолить людей от той беды.
А брата своего младшего Ярослава и сына своего Димитрия с новгородцами послал на Западные страны, и все полки свои с ними, с племянником своим и с зятем Александровым Константином, и с князем полоцким Товтивилом, а с ним полочан и литовцев 500, а новгородского войска без числа. И встали под городом под Юрьевом, а город был крепким, в три стены, и множество людей в нем всяких, и таким образом их город был защищен крепко, но сила честного креста всегда побеждает тех, кто творит неправду, так было и с этим городом: в ничто обратилась крепость та, и помощью Божиею одним штурмом был взят город великий Юрьев Немецкий, и многих людей того города убили, а других взяли в плен, а третьих в огне сожгли — и жен, и детей их. И возвратились восвояси с большой добычей, и со множеством пленников, и с великою честью.
Князь же великий Александр в тот же текущий год выехал от иноплеменников и доехал до Новгорода Нижнего, и здесь был недолго здоров, а дойдя до Городца — разболелся.
Горе тебе, бедный человек! Как сможешь ты кончину господина своего описать! Как не выпадут зеницы твои вместе со слезами! Как же не разорвется сердце твое от плача! Отца человек может покинуть, а доброго господина невозможно, если бы мог, и в гроб бы лег с ним!
Князь Александр, ревнуя Господу крепко, оставил земное царство и стал монахом, ибо было его самым большим желанием сверх меры принять ангельский образ. Сподобил же его Бог и высший чин принять — схиму. И так Господу дух свой предав, с миром скончался месяца ноября в 14-й день, в день памяти святого апостола Филиппа.
Митрополит же Кирилл говорил князьям, боярам и людям: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской! Уже ведь не найдется ни один подобный ему князь в земле Суздальской!» Иереи, и дьяконы, и черноризцы, сироты и нищие, богатые и все люди многие говорили, причитая: «Уже погибаем!»
Святое же тело его понесли к граду Владимиру. Митрополит же с чином церковным, вместе с князьями и боярами и весь народ от мала до велика встретили тело в Боголюбове со псалмами и песнями, со свечами и кадилами боговдохновенными. И народ же толпился, желая прикоснуться к честному одру святого его тела. Был же плач великий, и стон, и крик такой, какого еще никогда не бывало — так что земля содрогнулась.
И положено было тело его в церкви Рождества Святой Богородицы, в архимандритье великой, месяца ноября в 23-й день, в день памяти святого отца Амфилохия.
Было же тогда чудо дивное и достойное памяти. Когда положено было святое тело в гроб, эконом же Севастьян, Кирилл-митрополит приступили и хотели разжать его руку, чтобы митрополит вложил в нее духовную грамоту. Он же сам, как живой, протянул руку свою и взял грамоту из рук митрополита. И объял их ужас великий, когда отступили от гробницы его.
Об этом все услышали от Кирилла митрополита святителя и от эконома его Севастьяна.