Однажды, это было весной 1227 года, новгородские приставы схватили четырех волхвов, учивших поклоняться языческому богу Велесу, и сожгли их на большом костре на Ярославовом городище. Пришло смотреть много народу, и княжичи дивились и не могли понять, что за люди новгородцы: и своих не милуют, и чужих ненавидят…
После Пасхи княжичей принял в своих палатах сам архиепископ Антоний, бывший в миру боярином Добрыней Ядрейковичем. Он управлял церковной жизнью Новгорода с перерывами с 1211 года. Это был мудрый и опытный правитель. Хотя его поразила немота и разговаривать он не мог, но все понимал и объяснялся знаками, писал записки. Его помощники Микифор Щитник и Якун Моисеевич научились хорошо понимать Антония и передавали его распоряжения «Господе», посаднику и тысяцкому, а также причту церковному и архимандритскому совету.
Когда княжичи с боярином Федором вошли в архиепископскую палату, владыка сидел на престоле, а по обе стороны от него стояли его помощники. После обычных приветствий выступил вперед Микифор Щитник и развернул свиток пергамена. Это была Софийская владычная летопись. Микифор начал читать из нее «Повесть о взятии Царьграда фрягами» — сочинение самого Антония (тогда еще Добрыни Ядрейковича). Около 1200 года он побывал в Константинополе и описал всю красоту и богатство Вечного города в книге «Паломник», а когда случилась беда и на Царьград напали латиняне — крестоносцы, он подробно описал разгром столицы крестоносцами 12 апреля 1204 года. «И сожжен был город, и церкви несказанной красоты, и дворцы, и поругано было все, и осквернено, и ограблено, а жители посечены, их же число мы не можем исповесть. Так погибло царство православное богохранимого Константина града, и землей Греческой бывших византийских императоров теперь обладают латиняне», — закончил чтение Микифор.
Пока длилось чтение, Антоний кивал головой в знак согласия, а затем подозвал к себе Микифора и написал ему что-то на листе пергамена. Владыка хотел обратить внимание княжичей на зачинателей агрессии — тогдашнего папу Иннокентия IV и германского императора Филиппа Швабского, а также их слуг, крестоносцев. «Это исчадия ада, проклятые папежники, вышедшие из преисподней на погибель люду православному!» — пояснил слова Антония Микифор.
Эти слова и поучительное чтение глубоко запали в душу Александру. Навсегда запомнил он, кто враг Руси и православию.
Неприятности у отца начались из-за непокорства псковичей. Они не пожелали впустить в город князя Ярослава с посадником Иванком и тысяцким Вячеславом. Постояв у Дубровны, князь с дружиною вернулся на берега Волхова ни с чем. С походом на Ригу не получалось: у князя было мало сил, и он призвал войска из Переяславля. Ратники расположились военным станом на Славенском холме и близ Городища. С приходом полков цены на продукты в Новгороде резко вздорожали. «Купляху хлеб по две куне, и кадь ржи — по три гривне, а пшеницу — по пяти гривен, а пшена — по семи гривен», — записывал летописец. К тому времени псковичи заключили союз с Ригой и послали туда в заложники 40 своих мужей. Князь Ярослав расценил это как предательство и послал в Псков боярина Мишу с предложением отказаться от сотрудничества с крестоносцами и начать готовить поход на Ригу. Псковичи отказались. Новгородское вече их поддержало: «Мы без своей братии псковичей на Ригу не пойдем», — заявили они на вече. Кроме того, новгородцы потребовали удаления переяславских полков с берегов Волхова. Между князем и Новгородом произошел разрыв. Поздним летом князь Ярослав с княгинею покинули Новгород, оставив на Городище наместниками двоих своих сыновей. Помогать им должны были боярин Федор Данилович и тиун Яким.
Положение в Новгороде было тяжелое. Неотвратимо надвигались голод и болезни. Народ роптал на бояр. Наконец, начался мятеж. С кафедры был сведен архиепископ Арсений, поставленный якобы за взятку князю. После веча были разграблены — «взяты на поток» — дворы тысяцкого Вячеслава и брата его Богуслава, владычного стольника Андрейца, Давыдка Софийского и липинского старосты Душильца. Вместо Вячеслава тысяцким избрали Бориса Негочевича. А в Переяславль восставшие послали послов с такими словами князю: «Поеди к нам, забожничье (то есть новые пошлины. — Ю. Б.) отложи, судье по волости не слати; на всей воли нашей и на вьсех грамотах Ярославлих ты — нашь князь, или — ты собе, а мы — собе». Ярослав не желал подчиниться Новгороду и отказался поехать туда.
Между тем страсти в Новгороде разгорались. В Сыропустную неделю, 20 февраля 1229 года, ненастной ночью, боярин Федор Данилович и тиун Яким бежали с Городища, прихватив с собою двух юных княжичей. На следующее утро, 21 февраля, собралось вече, на котором худые мужики — вечники по наущению бояр кричали так: «Князь задумал какое-то зло на Святую Софию. Мы не гнали княжичей от себя и самому князю не сделали никакого зла, казнили только свою братию. Пусть судит им в том Бог и Честный крест, а мы промыслим себе князя!» Решили послать в Чернигов и звать к себе на княжение князя Михаила Всеволодовича, который однажды уже был их князем и враждовал с Ярославом. Сразу же после веча в Новгороде начались грабежи, поджоги и убийства.