Примерно в 1781 году Радищев начинает писать оду «Вольность».
В этой оде его революционные идеи получают сильное и яркое звучание. Пожалуй, во всей русской литературе не много есть других поэтических произведений, в которых с такой силой и смелостью прославлялась бы свобода — «Вольность, дар бесценный».
Исполненная яростной ненавистью к угнетению, открыто призывая к восстанию и борьбе, ода «Вольность» является самым ранним произведением революционной поэзии в России.
Изображая гнет царской власти, Радищев прославляет в оде Кромвеля — одного из крупнейших вождей английской революции XVII столетия, казнившего английского короля Карла I и научившего тем самым «народы мстить за себя».
Неудивительно, что Екатерина называла эти строки оды, включенные Радищевым в «Путешествие из Петербурга в Москву», «криминального намерения, совершенно бунтовскими…»
В оде «Вольность» есть поистине замечательное пророчество о грядущей русской революции, в приход которой Радищев свято верил и которую он подготавливал всей своей жизнью и деятельностью.
Не менее замечательно в оде предвидение разрушения монархической России и возникновения новой России, как содружества и братства населяющих ее народов — «малых светил».
Так под пером Радищева классическая ода становится произведением «совершенно бунтовским»— настоящей революционной прокламацией, бичующей царское самодержавие, призывающей народ к вооруженному восстанию.
Ода «Вольность» не была напечатана полностью при жизни Радищева. Отрывки из нее он включил в главу «Тверь» своего «Путешествия из Петербурга в Москву».
Только в 1906 году, после буржуазно-демократической революции 1905 года, ода увидела свет, да и то не без некоторых искажений. Но ее читали в рукописных списках, они передавались из рук в руки, как революционная прокламация.
На открытие в августе 1782 года памятника Петру I Радищев откликнулся «Письмом к другу, жительствующему в Тобольске».
В этой маленькой книжке, вышедшей в свет в 1789 году и отпечатанной им в собственной типографии, тоже ясно слышен голос писателя-борца с самодержавием. Признавая за Петром право называться великим за то, что он «дал первый стремление столь обширной громаде», то-есть России, Радищев замечает, что Петр мог быть еще более славен, «вознося отечество свое, утверждая вольность…» «Но, — пишет Радищев, — нет и до окончания мира примера, может быть, не будет, чтоб царь уступил добровольно что-либо из своей власти».
Только в наши дни раскрыт адресат радищевского «Письма», до сего времени остававшийся неизвестным. Это один из друзей Радищева по лейпцигскому университету, Сергей Янов.
После возвращения из Лейпцига Янов в течение десяти лет был на дипломатической службе и в 1782 году неожиданно был отправлен в Тобольское наместничество директором экономии в Казенную палату. Как раз в этом году Радищевым и написано «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске». Раскрытие адресата письма имеет несомненный интерес в том смысле, что доказывает близость Янова к Радищеву и к идеям последнего.
Екатерина, прочитав после «Путешествия из Петербурга в Москву» и «Письмо», заметила, что, как видно из «Письма», мысль Радищева давно «готовилась ко взятому пути…»
Петербург XVIII века. Памятник Петру I.
1789–1790 годы — годы наивысшей писательской активности Радищева.
В 1789 году выходит в свет, без указания автора, как, впрочем, и все остальное, опубликованное Радищевым, автобиографическая повесть «Житие Федора Васильевича Ушакова», с приложением политических и философских «размышлений» героя повести.
«Житие», как уже говорилось выше, рассказывает о жизни русских студентов в Лейпциге и в частности о борьбе Радищева и его товарищей с гофмейстером Бокумом, — борьбе, которую Радищев отождествлял с борьбой с тиранством.
Побеждает не грубая сила, не тиранство, — побеждает молодежь, освободившись от повседневного надзора ненавистного гофмейстера. В центре этой борьбы стоит пылкий и смелый юноша Федор Ушаков — прекрасный образ молодого правдолюбца.
В литературе о Радищеве высказывались предположения, что, вспоминая о борьбе с Бокумом, Радищев как бы хочет подбодрить себя на новую борьбу, более опасную и тяжелую, связанную с выходом в свет «Путешествия из Петербурга в Москву», которое к этому времени было почти закончено. Готовясь к решительному и смелому шагу в своей жизни — к изданию «Путешествия», Радищев, конечно, не случайно вспоминал в «Житии» об Ушакове, о вожде своей юности, «учителе в твердости», «подавшем некогда пример мужества».
В «Житии» мы находим и ряд политических идей, получивших свое развитие и завершение в «Путешествии». Именно в «Житии» впервые прозвучала революционная мысль Радищева о том, что в самом притеснении — залог освобождения, что тяжесть гнета должна породить восстание угнетенных.
Многие читатели «Жития» поняли «крамольный» дух книги. Княгиня Дашкова, прочитав «Житие», сказала своему брату, А. Р. Воронцову, что в книге Радищева «встречаются выражения и мысли, опасные по тому времени…»
Друг Радищева, Алексей Кутузов, впоследствии так откликнулся в одном из писем на выход «Жития»: по его словам, Радищев «по несчастью был человек необыкновенных свойств — не мог писать, не поместив множество политических и сему подобных примечаний, которые, известно вам, не многим нравятся. Он изъяснялся живо и свободно, со смелостью… Книга наделала много шуму. Начали кричать: «Какая дерзость, позволительно ли говорить так!» и проч. и проч…» [87]
В декабрьском номере журнала «Беседующий гражданин» за тот же 1789 год Радищев, опять-таки без подписи, напечатал статью под названием «Беседа о том, что есть сын Отечества».
Это был горячий, страстный протест против зла и произвола, лжи и стяжательства, которые он видел вокруг себя, утверждение яркого и сильного патриотизма.
Чтобы иметь право называться «сыном Отечества», человек, по словам Радищева, «должен почитать свою совесть, возлюбить ближних; ибо единою любовью приобретается любовь; должно исполнять звание свое так, как повелевает благоразумие и честность, не заботясь нимало о воздаянии почести, превозношении и славе, которая есть сопутница, или паче тень, всегда следующая за Добродетелью, освещенная невечерним солнцем Правды…»
Подлинный «сын Отечества» должен, «ежели уверен в том, что смерть его принесет крепость и славу Отечеству, то не страшиться пожертвовать жизнью».
Не «согбенные разумы и души», не алчные фавориты и придворные, но «человек, человек потребен для ношения имени сына Отечества, — писал Радищев. — Истинный человек и сын Отечества есть одно и то же».
С ненавистью и подлинно революционной страстностью говорит Радищев о «притеснителях, злодеях человечества», делающих человека «ниже скота», и с огромным сочувствием о закрепощенных крестьянах, «кои уподоблены лошади, осужденной на всю жизнь возить телегу…»
В этой небольшой статье Радищева впервые в нашей литературе прозвучал голос патриота-революционера.
В то же время Радищев не прекращает работы над своей заветной книгой «Путешествие из Петербурга в Москву» — подвигом всей своей жизни.
87
Письмо к Е. И. Голенищевой-Кутузовой от 6 декабри 1790 года. «Русская старина», XI, 1896 г.