Г-жа Крюднер явилась перед Александром в образе грозного ангела, возвещающего о Страшном суде; на ней было черное, почти монашеское платье. В этой первой беседе она представила царю всю его прошлую жизнь как непрерывную цепь заблуждений суетного тщеславия и гордости и доказала ему, что сознание своих слабостей и временное раскаяние не являются полным искуплением грехов и не ведут еще к духовному возрождению.
- Нет, государь, - предостерегала она, - вы еще не приблизились к богочеловеку, вы еще не получили помилования от Того, Кто один имеет власть разрешать грехи на земле. Вы еще остаетесь в своих грехах. Вы еще не смирились перед Иисусом, не сказали еще, как мытарь, из глубины сердца: Боже, помилуй меня, грешного! Вот почему вы не находите душевного мира. Послушайте слова женщины, которая также была великой грешницей, но нашла прощение всех своих грехов у подножия Креста Христова.
Она продолжала в том же духе еще около трех часов. Если бы на месте Александра находился Наполеон, то докучливая проповедница, несомненно, через три минуты полетела бы в камин вслед за своей "Валерией". Но Александр, видимо, находился во власти душевного мазохизма. Во весь разговор он вставил только несколько обрывочных фраз, а остальное время просидел опустив голову на руки и проливая слезы. Наконец даже г-жа Крюднер испугалась за его состояние.
- Государь, я прошу простить мне тон, которым я говорила, - поспешила заявить она. - Поверьте, что я со всей искренностью сердца перед Богом сказала вам истины, которые еще не были сказаны вам. Я только исполнила священный долг относительно вас.
- Не бойтесь, - всхлипнул царь, - все ваши слова нашли место в моем сердце. Вы помогли мне открыть в самом себе то, чего я еще никогда не подмечал в себе. Я благодарю за это Бога, но мне нужно часто иметь такие разговоры, и я прошу вас не уезжать.
С этих пор они виделись ежедневно. Князь А. Н. Голицын испытывал живейшее удовольствие, наблюдая, "как исполински пошел император по пути религии". "Без сомнения, - писал он об этих встречах, - живущая верой Крюднерша подкрепила эту развивающуюся веру в государе своими бескорыстными и опытными советами; она решительно направила волю Александрову к еще большему самопреданию (самосозерцанию. - С. Ц.) и молитве; она, быть может, в то же время раскрывала ему и тайну той молитвы духом, которая, быв от Бога назначена достоянием всех земнородных, по несчастью, однако, есть удел только весьма немногих избранных". Никоим образом не относясь к числу последних, рискну все же заметить, что г-жа Крюднер знала только одну тайну - тайну собственного неутоленного (и неутолимого) честолюбия, душевной опустошенности и умственного ничтожества, - которую она, конечно, не собиралась никому раскрывать.
26 мая царь переехал еще ближе к французской границе, в Гейдельберг, и поселился за городом, на берегу Некара, в доме англичанина Пикфорда. В письме к г-же Крюднер выбор этого места он объяснил тем, что "нашел в саду мое знамя - крест". Баронесса, по его желанию, поместилась рядом, в десяти минутах ходьбы. Вместе с ней приехали ее дочь Жюльетта, зять Беркгейм и духовный наставник - женевский богослов и мистик Эмпейтаз.
Александр навещал их через день и проводил с ними весь вечер молился, читал Библию (три главы ежедневно - из Пророков, Евангелия и Посланий апостолов) и беседовал, часто засиживаясь далеко за полночь. Он много и с грустью говорил о беспорядочности своей прежней жизни.
- Государь, примирились ли вы теперь с Богом, убеждены ли в прощении ваших грехов? - спросил однажды Эмпейтаз.
Царь помолчал с минуту и, возведя очи горе, умиленно ответил:
- Я счастлив, да, я очень счастлив! Я примирился с моим Господом! Я был великий грешник, но с тех пор, как мадам (он указал на Крюднер) доказала мне, что Христос пришел искать и спасти погибших, я знаю, я верую, что грехи мои прощены мне. Слово Божие гласит: тот, кто верует в Сына Божьего, тот перешел от смерти к жизни и не пойдет на суд. Я верую, да, я обладаю верой. Иоанн Богослов говорит: верующий в Сына будет иметь жизнь вечную... Но я нуждаюсь в набожных беседах, я чувствую потребность передать то, что происходит во мне, и принимать благие советы. Необходимо, чтобы я был окружен людьми, которые помогали бы мне идти по пути христианскому, которые поднимали бы меня выше земного и преисполняли бы сердце мое делами небесными.
Он говорил также о том, что с каждым часом убеждается в спасительной силе молитвы, даже в государственных делах.
- Я могу уверить вас, - заметил он как-то, - что, находясь в положениях затруднительных, я всегда выходил из них с помощью молитвы. Я расскажу вам про такое дело, которое изумило бы мир, если бы оно сделалось известным. В совещании с моими министрами, которые не разделяют моих принципов, я вместо того, чтобы спорить с ними, творю внутреннюю молитву и замечаю тотчас же, как они склоняются к принципам милосердия и справедливости.
В другой раз он говорил, что необходимо "иметь веру простую и живую, которая взирает лишь на Господа, которая надеется вопреки всем надеждам; но необходимо также иметь мужество, чтобы, как Авраам, пожертвовать Исааком.
- Вот чего недостает мне! - воскликнул он при этом. - Просите у Господа, чтобы он даровал мне веру пожертвовать всем, дабы следовать за Иисусом Христом и исповедовать Его откровение перед всеми людьми.
Политические вопросы в этих беседах почти не затрагивались, за исключением одного, который особенно волновал Александра: является ли он все еще орудием Промысла или это восхитительное избранничество теперь узурпировал Наполеон в числе прочих похищенным им прав?
Г-жа Крюднер успокоила Александра на этот счет, черпая свои доказательства в многочисленных библейских пророчествах. Из Писания явствовало, что император французов был тем человеком, названным в пророчествах царем Вавилонским, о котором Исайя говорит: "Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал пустыней и разрушал города ее?" Остановить его беззакония может только Божий избранник: "Господь возлюбил его, и он исполнит волю Его над Вавилоном и явит мышцу Его над халдеями". Этот избранник - царь Александр, кроткий ангел мира, что, несомненно, доказывалось стихом: "Я воззвал орла от востока, из дальней страны, исполнителя определения Моего". О том же свидетельствовал и Иеремия: "Ибо от севера поднялся против него народ, который сделает землю его пустынею"; и еще: "Вот, идет народ от севера, и народ великий, и многие цари поднимаются от краев земли". Царь Вавилонский будет низвержен в ад, в глубины преисподней, по слову пророка Исайи.