Среди спутников Александра, кто погиб от мечей заговорщиков или пал от огня пожарища, были трое гейтеров царя и командир сарисофоров Певкеста. Его смерть была тяжелой утратой для Александра, лишившегося своего второго полководца, за столь короткий срок боевых действий. Такого ранее в рядах македонской армии никогда не было.
По приказу Александра, Певкесту, были устроены торжественные похороны, как близкого царю человека. Воздавая последние почести погибшему, и уподобляясь своему легендарному прародителю Ахиллу, царь приказал казнить всю семью Андропала у подножья погребального костра.
Глядя, как горько клял Александр судьбу стоя над телом старого боевого товарища, Антигона горячо убеждала себя, что именно Певкеста она ударила ядовитым клинком во время пожара во дворце Андропала.
Александр по достоинству отблагодарил египтянина за его мужественные действия во время нападения заговорщиков. В царском шатре Нефтеху были вручены красивые золотые браслеты, вместе с жезлом из слоновой кости, который украшали крупные рубины.
— Ну, что же, гадатель. Верно предсказанный тобою рыжий огонь и коварное вино, не смогли остановить меня на пути к Океану. Но, вот что со старостью? В каком обличье она предстанет передо мною со своей угрозой? — спросил полководец, Нефтеха, вручив жрецу свои дары.
— Скорее всего, в образе Аграмеса, государь — ответил египтянин, намекая Александру на возраст противника. Правителю Магадхи шел пятьдесят второй год.
— Аграмеса? Это был бы замечательно. Пусть все разрешит битва — согласился Александр. Уж пусть лучше ему открыто угрожает известный враг, чем черная измена в собственных рядах, за спиной. Кошмарные сны о стоянии македонского войска на Гефасисе, еще продолжали тревожить потрясатель Вселенной.
Примерно те же самые слова произнес владыка Магадхи, когда ему принесли весть о провале заговора Андропала. Погрузив свою руку, унизанную множеством драгоценных перстней в свою огненно рыжую бороду, Аграмес стал неспешно перебирать.
Свою бороду, он впервые окрасил в рыжий цвет в день получения власти над державой Нандов. Представитель побочной ветви основателя царства Махападма Нанда, Аграмес и помышлять не мог о золотом царском троне, но судьба преподнесла ему шанс. Наследный принц Раштапал, желая поскорее получить власть, составил заговор против своего отца Каиватра. Заговор оказался удачным. Владыка гангаридов был убит заговорщиками в своей спальне, но когда принц отправился в царскую сокровищницу за короной, один из телохранителей Каиватры отомстил за своего господина.
Этим обстоятельством и воспользовался командующий столичным гарнизоном Аграмес. Едва только стало известно о трагедии разыгравшейся в царском дворце, как он начал действовать. Верша священный суд, он перебил всех убийц царя, а заодно и всех иных претендентов на власть, огульно объявив их причастными к заговору. Вот тогда, он и вышел к подданным с рыжей бородой, предварительно окунул её в чан с кровью людей сделавших за него черную работу.
— Великие боги свидетели тому, что я хотел разрешить это противостояние малой кровью, но, увы. Судьба сулит нам великую битву, равной которой еще не было со времен Пандавов и Кауравов и я с нетерпением жду её — изрек Аграмес, стоящим возле трона вельможам, оставив в покое бороду.
Глава V.
Явление Гангадхара
Могуч и силен царь гангаридов Аграмес. Почти сто тысяч пеших воинов и двадцать тысяч конных, вместе двумя тысячами колесниц и восьмьюдесятью слонами привел он с собой к стенам Варанаси столицы Каси, чтобы здесь, в центре державы Нандов, вступить в битву с вторгнувшимся с севера врагом. И пусть подлые изменники распускают лживые слухи, что царю гангаридов противостоит живая ипостась бога Шива. Пусть коварные предатели шепчут за его спиной о непобедимости его соперника. Все это пустое.
Могучие слоны правитель Магадхи и его неудержимые колесничие способны разбить и растоптать любую пехоту врага. Его славные лучники своими стрелами могут закрыть врагу свет солнца, а копейщики завершить разгром неприятеля и принести своему владыке голову ложного бога насаженную на остриё пики.
Скоро, очень скоро Аграмес ещё раз докажет всем недоброжелателям свое право носить тройную корону владыки Ганга и раз и навсегда заставит замолчать всех принцев и раджей неустанно плетущих паутину заговора за его спиной. И пусть Александр сумел захватить у потомка Нандов часть городов и земель его державы. Пусть объявил себя живым богом Шивой и приблизил к себе брахманов и раджей рискнувших открыто выступить против своего владыки. Мудрый царь Аграмес сумел извлечь уроки из прошлых ошибок, и теперь огромная армия гангаритов ждет македонца, чтобы прихлопнуть его как надоедливую муху.
Так думал владыка гангаридов и то же самое, хором говорил ему льстивый сонм высокородных придворных, непрерывно толпящихся в походном шатре повелителя. Убаюканный этими словами, царь полностью отказал от каких-либо активных действий и занял выжидательную позицию. Раскинув свой лагерь у стен столицы княжества Каси, Аграмес с нетерпением ждал известия о действиях Александра.
Когда разведчики донесли о том, что войска неприятеля оставили Каушамби и двинулись вглубь страны гангаридов, царь возликовал. Все шло, так как он и задумывал, Александр уверенно шел в умело приготовленную для него западню.
Боясь насторожить противника, царь с гневом отверг советы некоторых из своих военачальников, предлагавших ради ослабления вражеские силы перед главным сражением, организовать на него нападения из засад.
— Эти действия недостойны владыки Магадхи. Если я поступлю, так как вы предлагаете, то всякий благородный человек будет в праве упрекать меня в том, что эта победа была одержана подлым путем. Нет, у меня достаточно сил, чтобы разбить своих врагов в честном, открытом сражении. И я разобью их так, что некому будет отнести скорбную весть в Македонию о бесславной кончине их царя — гордо заявил Аграмес этим советчикам, будучи полностью уверенным, в собственном превосходстве над противником.
Так говорил Аграмес и, мало кто из приближенных рискнул не согласиться с ним, глядя на многотысячные отряды войска гангаридов заполонивших равнину перед столицей Каси. И было горе тому, кто посмел заикнуться владыке державы Нандов о горькой судьбе прежних соперников Александра Дария, Спитамена, Пора и прочих правителей разоренных македонцами городов Инда. От подобных слов царь моментально приходил в бешенство и беспощадно карал.
Так всю тяжесть гнева, пришлось испытать на себе Бхишме, командиру колесничного отряда прибывшего из княжества Ваджи. Когда на воинском совете обсуждали численность войск противника, мудреный опытом воин имел неосторожность заметить, что не следует недооценивать воинского мастерства противника, сумевшего покорить Персию, Азию и царство Пора, бывшего данника Нандов.
— Как ты смеешь сомневаться в силах и способностях своего царя! — в гневе воскликнул Аграмес и тут же отдал приказ взять незадачливого советчика под стражу и отдать под суд, за оскорбление величия царя. От немедленной казни, колесничего спасло заступничества правителя Ваджи, раджи Тауни. Он напомнил былые заслуги Бхишмы при подавлении мятежа провинции Кошалы.
Не желая портить отношение со своими союзниками накануне решающей битвы, Аграмес не рискнул казнить колесничего.
— Хорошо, пусть посидит под стражей и собственными глазами увидит победу своего государя — решил Аграмес.
Александр так же, подобно царю гангаридов стремился к битве, которая должна была поставить точку в столь затянувшемся походе. Разгромив владыку Магадхи, повелитель Азии получал возможность выйти к берегу океана, который с древних времен символизировал у греков с краем Ойкумены, обитаемой земли. К этому географическому рубежу, обозначенному его учителем Аристотелем еще в детстве, Александр упрямо стремился время своего похода на восток. И теперь ему до заветной цели оставался только один шаг.
Благодаря сведениям полученных от своих индийских союзников, Александр так же имел достоверное представление о войске своего противника. При простом сравнении сил результат был не в пользу потрясателя Вселенной, и исход битвы казалось, был заранее известен. Уж слишком неравными были силы противников. Но это только казалось.