Простому арифметическому счислению, Александра собирался противопоставить войско, отлично подготовленное и закаленное в боях, главной силой которого были фаланга сарисофоров и катафракты. Все остальное, включая конных лучников, дилмахов, гипаспистов, пельтеков и пращников составляли общий фон действия, этих двух ударных сил македонского царя.
Так же, несмотря на бунт на берегах Гефасиса, в войске Александра по-прежнему сохранялся высокий боевой дух. Всё царское войско было прочно скреплено железной дисциплиной и представляло собой единое общее, готовое следовать за своим победоносным полководцем, чего нельзя было сказать о войске царя Аграмеса. Его основу состояли отряды из рекрутированных воинов различных земель державы Нандов, за плечами которых не было громких и славных побед. Поэтому, подобно Аграмесу, Александр был так же уверен в своих силах.
Кроме этого у македонского царя был такой весомый козырь как божественное происхождение. Со времен Троянской войны бессмертные боги перестали посещать земных красавиц и дарить им свое семя, из которого рождались герои способные на великие деяния. Века проходили за веками, но вот свершилось. Великий Зевс соблазнился красотой юной Олимпиады жены македонского царя Филиппа и, явился к ней в образе златорунного овна. От их любовной связи и появился на свет Александр, которому от рождения было предначертано покорить всю Ойкумену.
Эту красивую легенду македонскому царю подарил оракул верховного бога Египта Амона, во время его посещения святилища бога в ливийской пустыне. Слова священного оракула немедленно подтвердила царица Олимпиада и вооруженный столь мощным оружием, Александр устремился покорять Ойкумену. Благодаря божественному происхождению героя, его власти безропотно покорился Египет, персы признали полноправным наследником Дария, а гордые бактрийцы сочли за честь породниться с ним. В Индии были свои боги и свои легенды, но благодаря ловкому ходу Нефтеха. Александр и здесь получил божественную прописку, тогда как о происхождении Аграмеса было известно всем. Таковы были силы соперников, чьи армии неумолимо сближались.
И вот настал день, когда армия Александра приблизилась к Варакаси, вблизи стен, которой их поджидало многотысячное войско Аграмеса.
— Теперь они от нас никуда не денутся. Здесь лживый бог найдет свою кончину, а его нечестивая голова будет украшать ограду моего дворца. Ибо нет в мире силы, способной сокрушить мое войско — торжественно изрек Аграмес, глядя с крепостных стен на стан македонцев.
Продолжая убаюкивать себя скорой победой, владыка гангаридов упорно придерживался выжидательной тактики и позволил врагу разбить лагерь и даже провести разведку. Александр любезно воспользоваться этим подарком и до самого вечера, вместе с крылатыми скифами занимался рекогносцировкой местности и издали наблюдал за войском противника.
Глядя на огромное море лагерных шатров, раскинувшееся под стенами Варанаси, Александр испытывал двойственное чувство. С одной стороны он был рад встречи с войском гангаридов. Опытному воителю было достаточно одного взгляда, чтобы определить слабые стороны врага, открывавшие ему путь к победе. Подобно персидскому царю Дарию. Аграмес делал ставку на численность своего войска, принося в жертву его боевое качество. Это был истинно азиатский способ ведения войны, против которого у Александра имелось отличное противоядие.
Но одновременно с этим, холодок сомнения витал в душе полководца. Уж слишком большое число воинов собрал под свои знамена гангарид, превзойдя в этом даже Дария. Слабо вооруженные и плохо управляемые, гангариды все же представляли серьезную угрозу для македонского войска.
Сможет ли оно выдержать лобовой удар такой огромной массы людей? Не будут ли сметены, шестнадцать рядов фланги сарисофоров под мощным напором гангаридов, пока бронированный таран катафрактов будет пробивать вражеские ряды. И хватит ли силы ударному кулаку Александра сокрушить врага. Печальный случай прорыва персами левого македонского фланга в битве при Гавгамелах, Александр помнил постоянно. Тогда только мужество и выучка гоплитов, а так же жадность персидских всадников дало македонскому царю возможность прорваться к Дарию и обратить персидское войско в бегство. В противном случае, битва при Гавгамелах могла не закончиться победой Александра и Азия не пала бы к его ногам.
На военном совете, все командиры согласились с предложением Александра, что в предстоящем сражении македонцам следует придерживаться тактики уже неоднократно приносившей им победу. Фаланга сарисофоров и гипасписты на флангах будут сдерживать лобовую атаку войск противника, тогда как катафракты во главе с Александром будут наступать на правом фланге. Их главная задача заключалась в прорыве вражеского строя, выхода в тыл врага, и разгрома противника путем уничтожения или взять в плен владыку гангаридов, который согласно канонам азиатской тактики должен находиться в центре войска.
Соглашаясь с предложением царя, стратеги отлично понимали, что при таком столь огромной численности войск противника возможны любые неожиданности.
— Если верны донесения разведчиков и войско гангаридов в большей части составляют плохо обученные крестьяне не знающие строя и годные исключительно для тактики навала, они представляют для нашей фаланги большую угрозу — сказал Эвмен, сильно порадовав Александра. За короткий срок кариец проявил не дюжий талант стратега и Александр всегда с интересом слушал его. — Поэтому, для большего связывания наступательного порыва врага, я предлагаю построить гипаспистов на нашем левом фланге в косой строй Эпаминонда. Это построение прекрасно оправдывало себя против таких грозных воинов как спартанцы, думаю, и против Аграмеса поработает на славу.
— Отличный совет, Эвмен — похвалил стратега царь — но думается мне, что против такого числа противника и этого будет мало. Следует добавить к фаланге Кратера, гоплитам Эвмена и щитоносцам Мелеагра, еще вторую линию войск из отрядов Пердикки и Птоломея. Этим мы серьезно оголим центр, но думаю, сариссофоры справятся.
Александр на мгновение задумался, охватывая внутренним взором всю картину предстоящего сражения, а затем продолжил.
— Так же, для прикрытия левого фланга я выделяю скифскую кавалерию и легкую конницу во главе с Гефестионом. Больше, к сожалению, левому флангу ничего дать не могу. Вся остальная конница пойдет на правый край. Иначе мы можем поставить под угрозу выполнение всего нашего плана. Я должен быть полностью уверен, что моя кавалерия пробьет пехоту гангаридов.
Оборону лагеря я возлагаю на Неарха. Тебе же мой дорогой друг, предстоит защищать лагерь силами твоих моряков, на тот случай, если противник обойдет нас с флангов или не дай бог, прорвет наши построения. Задача сложная, но более ничего в запасе у нас нет, и тебе придется рассчитывать только на себя и свое умение.
— У тебя, для меня никогда не было легких дел — сварливо произнес флотоводец, притворно покорно вздыхая. Самым худшим наказанием для наварха было бездействие.
— А, что со слонами? — настойчиво спросил Мелеагр. Его щитоносцам предстояло в числе первых встретить живой таран Аграмеса, всегда выставляемый впереди войска. Александр вопросительно взглянул на командира пельтеков.
— Мои воины, государь готовы к встрече с этими зверями. Теперь мои метатели гораздо лучше знают все повадки этих животных, их особенности и самые уязвимые места. Мы сможем обратить этих чудовищ в бегство — твердо заверил Александра Никандр.
— Надеюсь у них получиться лучше, чем на Гидаспе — произнес царь, вспомнив, как его воины, впервые за все время похода отступили перед диковинным противником — и не забудьте о колесницах. По моим расчетам, они ударят одновременно со слонами.
— Мои лучники достойно встретят их — пообещал Клеон, командир лучников и пращников, имевших успешный опыт в борьбе с колесницами Дария и Пора.
— Тогда отдыхать, готовить оружие и спать — подытожил Александр и отпустил друзей.
Покинув шатер, Александр отправился смотреть свои боевые доспехи и оружие у пажей. Затем проведал своего коня, которого в память о своем любимце так же назвал Буцефалом. Тщательно проверяя снаряжение, царь уверенно и весело подбадривал солдат, обещая после битвы новых девчонок и хорошие сапоги для возвращения домой. Двигаясь по лагерю, он всем своим видом показывал окружающим свою уверенность в завтрашней победе. Подобная удаль сильно поднимала настроение солдат уже успевших оценить количество противника.